Нет. Никтер сжал зубы, собирая то, что осталось от его решимости. Теперь он понял, что его единственная надежда заключалась в том, чтобы освободить себя, вырвать волю подальше от власти Ласска. То, что другой ученик сейчас применял по отношению к нему было явным продвинутым способом контроля ума, почерпнутым у одного из Лордов Ситхов в академии, возможно у самого Скабруса. Неужели слухи о его тайной опеке все же верны? В любом случае, по причинам, известным только Ласску, он решил испытать его этим утром на Никтере, и Никтеру нечего было противопоставить.

Сопя от усилий, Никтер рванулся вперед с мечом наизготовку, только чтобы встретить ухмылку презрения, как будто Ласск не ожидал ничего другого. В серии движений Ласск последовательно переходил от жесткого и точного нападения Макаши к более акробатической Форме IV, сделал сальто вверх из положения стоя, вращаясь в воздухе и приземлился позади Никтера, прежде чем тот успел среагировать. Слишком поздно Никтер услышал свист лезвия справа от него, удар по локтю, и он издал резкий отчаянный крик, его рука онемела, а пальцы разжались, чтобы выпустить клинок.

Беспомощный, обезоруженный, он почувствовал, как холодное лезвие меча Ласска остановилось сзади на его шее, впилось в кожу чуть ниже основания черепа. Это было то ужасное беспомощное чувство, которое Никтер знал слишком хорошо — за секунду до того, как нервные окончания почувствовали неимоверную боль.

По крайней мере, все было кончено.

Теперь голос Ласска пульсировал в его голове. Это был тихий и слабый, и с которым невозможно справиться, приказ. «Толкни себя на мой клинок».

Никтер сопротивлялся, пытался податься вперед, мышцы на шее напряглись до предела — но всё было бесполезно. Он не мог сдерживать себя. Боль усиливалась, захватывала его, овладевала им, пронзала его, и какая-то мрачная бессознательная часть его знала, что он находится в шаге от того, чтобы перерезать свой спинной мозг и уничтожить оставшуюся волю собственного сознания. Он втянул воздух сквозь зубы и взглянул, как-будто издалека, на ряды других учеников за пределами круга, вожделенно наблюдающих за ним. Их взгляды горели нетерпением, ожидая неизбежного последнего смертельного удара.

«Будьте вы прокляты», подумал Никтер, «проклят каждый из вас. Я надеюсь, что вы все испытаете такую пытку или еще хуже, я надеюсь, что каждый из вас будет страдать как и я сейчас, я надеюсь…»

Задыхаясь, Никтер подался вперед, внезапно высвободившись из-под меча, прикрыв рукой болезненную, но поверхностную рану, которую оставил меч чуть выше изгиба позвоночника. Он едва мог контролировать свою руку. Сражение — и морально и физически — измотало его тело тело до предела, мышцы дрожали, изнывали от боли, кожа и волосы стали мокрыми от пота. Его голова будто собиралась взорваться. Он не мог отдышаться. Когда он поднялся, чтобы увидеть Ласска, его ноги, казалось, в любой момент перестанут слушаться и подкосятся. Никтер поймал на себе взгляд непроницаемых зеленых глаз.