Плащ на плечи поверх вязаной кофты, на голову широкополую утеплённую шляпу, шею замотать шарфом — на улице уже холодно. Меч в ножны, ножны на пояс, пояс затянуть покрепче. Еду — свежий хлеб, сухари, копчёный окорок, сушёные овощи и две бутылки самогона — в рюкзак, рюкзак за плечи. На ноги, уже замотанные тёплыми портянками, новые сапоги — старые, как оказалось, чинить смысла уже просто не было. Вот и все сборы. Осталось только натянуть на ладони чёрные перчатки, но это после, когда городские ворота останутся за спиной.

Квален стоял рядом, угрюмо глядя на короткие сборы могильщика. Наверное, жалел, что не может идти с ним. А может, прощался со старым знакомым.

— Ладно, — произнёс Велион, стараясь сделать голос бодрым. — Я, пожалуй, пойду.

— Давай, — кивнул Квален. — Сильно не спеши, сегодня только тридцатое.

— Дойду, как получится. Если разыграется буря, могу потерять время.

— Может, проводить тебя до городских ворот?

— Обойдусь. Давай, удачи. Не пей слишком много.

— Иди на хер.

Велион обнял Квалена и, похлопав его по спине, вышел за дверь.

Он не знал, что видит мага в последний раз. Не знал, что первого декабря Квален, едва отошедший от запоя, попробует снять проклятья с кольца, купленного одиннадцать лет назад у молодого черноволосого могильщика. Это кольцо маг отбросил как безнадёжное ещё тогда. Слишком сильно тряслись у него руки, когда он выполнял магические пассы, слишком сильным и неустойчивым было проклятье. Но его это не остановило.

Мага нашли через две недели могильщики, пришедшие продать проклятые вещи, он лежал у своего рабочего стола. Никто так и не выяснил, пытался он спасти себя или умер, не приходя в сознание. Вызванный лекарь заявил, что, скорее всего, Квален в сознание не приходил. Или просто лежал и истекал кровью, хлещущей из изуродованной руки, даже не пытаясь помочь себе. Но в этом случае это был на редкость изощрённый способ самоубийства, сказал лекарь, уходя.

Холодно… Очень холодно. Промозглый ветер пробирал до костей, от чего ломящие, как от холодной воды, зубы начинали стучать так, что, казалось, сейчас разобьются друг о друга. Если, конечно, не выпадут раньше, вымороженные из дёсен.

Пошёл дождь.

Кажется, всё это уже было? Два года назад, когда он шёл в Имп. Нет, разница всё же была. У него был полный желудок, а в сапогах было сухо. Хотя чувство обречённости было то же. Пожалуй, даже сильнее. Но это снова ничего не меняло.

Сегодня одиннадцатое ноября, а могильщик так и не добрался до Шавлонского пустыря, но он исправит это сегодня. Два дня он потерял из-за бури, весьма странной для начала ноября. Ливень шёл, не прекращая, ветер дул резкими порывами, гремел гром, хотя молний не было. В трактире, где могильщик останавливался на эти два дня, в полголоса бормотали о проклятье Илленсии. Велион слушал внимательно, но ничего так и не выяснил, узнал только, что здесь в Илленсию верила большая часть населения, в то время как в других районах королевства единицы. Наверное, сказывалась близость с проклятой столицей довоенной Империи.