Анна говорила что это след от ожога – но почти такой же, как он помнил, был на плече у его прадедушки – еще успевшего семнадцатилетним мальчишкой захватить конец войны.

Он прислушался... Это был один из тех деловых разговоров его приятельницы, которые она вела своим специфическим полушепотом – когда слова разобрать можно а вот о чем идет речь – не поймешь хоть тресни!

До его слуха доносилось...

– Да... Все поняла... Семья... все правильно... Ты хорошо поработал, Шнайдер... И еще пара каких-то слов – вроде «в кассу» или «в массы».

Анна отключилась.

– Проснулся? – не поворачиваясь спросила она. Ну и хорошо. Я уезжаю – дела... Иди давай на кухню, покормишьменя.

И принялась набирать номер.

Нервно передернув плечами, Николай встал, торопливо натягивая трусы... Почему-то несмотря что их знакомству было уже полгода он почему-то дико стеснялся Анны. Даже не так – он чувствовал себя при ней как нашкодивший школьник перед строгой учительницей.

Шлепая босиком по паркету он прошел на кухню, зажег свет, и бросив нервный взгляд на одну из секций кухонного шкафа, уставился в окно – откуда с высоты почти в сотню метров была видна ночная Москва. Да – у Анны при всех её…хм, жутковатых привычках и странностях было и немало достоинств – и среди них не последнее место занимала эта квартира.

Ибо сюда, в центр столицы, в эти апартаменты он перебрался из тесной родительской «трешки» в панельной девятиэтажке, где жил с родителями, бабкой и младшим братом и поначалу никак не мог привыкнуть к высоченным потолкам с лепниной, обилию дверей – в однокомнатной квартире их было восемь, и множеству непонятного назначения закоулков. Балкона в квартире не было, зато главный коридор (имелась еще маленькая прихожая и узкий коридорчик, ведущий в кухню, подсобку и в удобства) был достаточно широк, чтобы разместить в нем солидный старинный резной шкаф под потолок и новый шведский шкаф-купе. А кроме семиметровой кухни была еще четырехметровая темная – ну почти – с маленьким слуховым окошком комнатенка – вроде чулана. Для домработницы – как объяснила как-то Анна. А напротив кухни была узкая дверца – будто в шкаф какой – что вела на глухую площадку с мусоропроводом. На неё раньше выходила еще одна дверь – из пятикомнатной соседней квартиры. Но её хозяева – юрисконсульт какого-то там нефтехолдинга из первой десятки с семейством дверь замуровали – не иначе опасаясь киллеров, что могут пробраться через шахту мусоросборника. Так что в квартире можно сказать была еще одна комнатка.

При этом в этот старый уже дом – воплощавший совсем другую эпоху – был проведен широкополосный Интернет, и кабельное Ти-Ви. Пол из дубового наборного паркета, большая ванная… Правда как Анна говорила – коммуникации уже одряхлели – этажом ниже после очередной аварии водопровода, в кипятке утонула болонка одной знаменитой гламурной телеведущей. Странная квартира – под стать хозяйке.