— Саймон сейчас очень запутался, и он…

— Не пытайся его защищать! — вскричал Харпер. Его голос эхом отозвался от потолка. — Он продал тебя не моргнув глазом и позвонил охотникам, не посоветовавшись ни с кем. Что этот щенок о себе возомнил?

— В том-то и дело, что ничего.

Он хмыкнул.

— Его кризис веры — настоящая заноза в заднице.

— Для меня — тоже.

Он снова хмыкнул.

— Я серьезно поговорю с ним завтра утром. И потом мы как можно скорее поедем на работу. Попытаемся поймать тройбана и разобраться, способен ли святоша нормально ловить демонов. Не хочу его терять.

— Вы что, собираетесь отправить Саймона на тройбана после того, что он пережил? — ужаснулась Райли.

— Рано или поздно ему придется перешагнуть через себя, или с работой придется завязать. Все предельно просто. — Харпер покосился на нее. — Имей в виду, ты — следующая.

Райли представила себе, как будет ловить тройбана. Отважится ли она иметь дело с этими кровожадными чудовищами.

— Я уже сталкивался с таким, — вдруг признался Харпер. — До тех пор пока святоша не разберется с Богом в собственной голове, он будет сомневаться во всех и вся.

— Пусть делает что хочет, лишь бы не обвинял папу.

— Блэкторн действительно знал, что произойдет, иначе он бы не стал предупреждать тебя.

Райли нахмурилась и уперлась руками в бока.

— Ну конечно, и поэтому он решил предупредить меня за пять секунд до того, как вся Часовня превратится в мясорубку! Если он действительно собирался всех вас погубить, то сначала убедился бы в том, что я уже выбралась из здания.

Харпер поник. Он не стал соглашаться с ней в открытую, но было очевидно, что ему достаточно этого аргумента.

— Я поговорил с этим Розетти сразу после того, как они убрались из твоего дома. Они не отступятся и продолжат копать, чтобы оклеветать тебя или Пола. Если ты продала душу Дьяволу, то вся наша гильдия обречена, ты понимаешь это?

Райли вздрогнула от ужаса. Хотя многие ловцы Гильдии ей не нравились, она не хотела бы, чтобы они лишились работы и их дети пухли от голода. К тому же весь город останется без защиты.

— Я все поняла.