— Я буду так скоро, как смогу, — сказал он и повесил трубку.

Выключив сигнализацию, Райли зависла на пороге. Если все произойдет так, как она предполагала, это последний раз, когда она находится в этом доме.

Утреннее солнце заливало радостными лучами деревянный пол. В доме стоял запах цыпленка-гриль: Бек ленился и предпочитал заказывать готовую еду на дом. Райли забралась на диван, свернулась клубком и накрылась вязаным пледом, несмотря на то, что у нее фактически был жар. От пледа пахло одеколоном хозяина: свежий хвойный аромат. Она прижала плед к лицу. Из всех людей, к которым можно обратиться за помощью, Райли выбрала Денвера Бека, а ведь ему такая новость причинит настоящие страдания. Она уже устала бояться, и адреналиновый шок уступил место ноющей боли в животе. Больше ничего не будет, как раньше. Она совершила страшную ошибку, и теперь ей придется разыскивать способ, как жить дальше с таким грузом на душе.

Все это время Бек пытался уберечь ее.

— Он же предупреждал меня. Почему я не послушала?

Потому что именно Ори сказал ей те самые, нужные слова.

Райли заскрипела зубами от досады. Не стоило спихивать все на его суперспособности. Она так нуждалась в чьей-то любви, ей так хотелось, чтобы ее понимали и не корили за каждое принятое решение, что она сама ринулась в опутанную шелковыми перьями ловушку, как в омут с головой. Она могла обвинять во всем ангела — ведь Ори совсем не был невинной жертвой, — но соврала бы самой себе. Она поступила так же, когда Бек вернулся из армии и даже не посмотрел в ее сторону: кинулась к первому попавшемуся парню в попытке забыться. В тот раз у нее остался синяк после выходки Алана. Теперь…

Зачем я вообще это делаю? Я клиническая идиотка?

Почему ей было так важно, чтобы кто-то любил ее и проявлял заботу? Она не могла пожаловаться на холодные отношения в семье. Она прекрасно знала, как о ней пеклись родные и близкие. И тем не менее ждала подобного от первого встречного.

Райли поправила плед, снова почувствовав свежий аромат одеколона. Дело было в том, что существовала еще одна причина, толкнувшая ее в объятия Ори, и не было никакого смысла это отрицать.

Я ревновала.

С того самого момента, как рыжая журналистка появилась на пороге ее дома, любое упоминание о ней заставляло Райли буквально зеленеть от злости. И почти все ее решения несли на себе отпечаток этого разрушительного чувства. Саймон нанес ей глубокую рану, а Жюстина подсыпала туда соли.