Цесаревна в своем голубом доломане Елизаветградского гусарского полка, чьим шефом она являлась, высунулась прямо под возможные осколки от взрыва… Вот дура!..

В тот момент, когда земля содрогнулась от взрыва тридцати двух килограммов амматола, Борис резко обнял Ольгу и пригнул ее силой к земле, прикрывая своей спиной. И сразу же зашипел от боли: увесистый обломок кирпича от всей души врезал ему под лопатку, да так, что перехватило дыхание.

Ольга разгневалась от неожиданного объятия, но тут же воздух над ее головой наполнился обломками кирпича и комьями земли, разбросанными мощным взрывом. Она услышала глухой звук удара, увидела, как страшно перекосилось от боли лицо Анненкова, и не рванулась прочь из его рук, а попыталась осторожно высвободиться, прошептав:

– Пустите, меня, я – квалифицированная сестра милосердия. Я помогу вам…

– Уже помогли, – на грани слышимости выдохнул чернокудрый «андреевский есаул». – Боюсь, ваше императорское высочество, что если вы продолжите свою помощь, я могу ее и не пережить…

Ольга снова собиралась рассердиться, но в этот момент генерал-лейтенант в парадной черной форме Георгиевской штурмовой дивизии подмигнул ей, да так весело и лукаво, что она невольно улыбнулась ему в ответ. Правда, когда она увидела тот обломок, что ударил в широкую спину Анненкова, то снова встревожилась:

– Вам нужно немедленно показаться врачу! – заявила она безапелляционно и пояснила отцу и брату, что произошло. – Может быть внутреннее кровоизлияние или контузия…

– Увы, ваше императорское высочество, я и в самом деле контужен, – Борис уже справился с болью и теперь говорил легко и уверенно. – Контужен… в самое сердце… Кто бы мог подумать, что озорник Купидон может не только стрелять из лука, но и швыряться камнями?!

Комплимент цесаревне понравился: в меру откровенен, в меру ироничен, причем ирония над собой, а не над ней. А она слышала, что Анненков грубоват, даже более грубоват, чем ее Львов… Ее?.. Нет, нет! Она не какая-нибудь светская вертихвостка и не меняет поклонников, словно бальные митенки… Генерал-майор Львов – вот кто у нее на сердце сегодня! Но, конечно, генерал Анненков… Ольга бросила на стоявшего рядом с ней красавца быстрый взгляд: ах, есть в нем что-то, есть… А вот интересно: о чем он сейчас думает?..

В этот самый момент Борис Владимирович размышлял о том, какие аргументы можно еще привести своему отмороженному товарищу, чтобы он перестал наконец использовать при обучении взрывные устройства большой мощности. В прошлый раз, при взрыве двух пудов взрывчатки три человека оказались в госпитале с переломами ног, а еще одного контузило так, что он и по сию пору слегка заикается. И как объяснить Львову, что условия, приближенные к боевым, это – замечательно, но приближенные к боевым потери – это вот никуда не годится! А сам Львов, бежавший вместе со своими штурмовиками и изрядно потевший под тяжеленной кирасой, думал о том, что после этого взрыва опять придется вызывать в часть дантиста и зубного техника, потому что от сотрясения почвы крошатся зубы…