Капитан покосился на Джека, но ничего не сказал.

Погремев железками, из своей загородки вышел Тильгаузен, в его руках была дымящаяся чашка какао.

— Ну что? — спросил он, становясь рядом. В этот момент в ангар заскочил запыхавшийся механик.

— Что с четвертинами для «чино», Берт?! — завопил он. — Заменяем или делаем хонингование?!

— Хонинговать долго, — ответил Берт, не поворачиваясь. — Бери четвертины, там — у дальней стены…

Недовольно бурча, механик полез через штабели запасных частей, а Тильгаузен отхлебнул какао и, покачав головой, признался:

— Есть одна проблема, с которой мы уже второй день бьемся…

— Какая же? — спросил капитан.

— А та проблема, что они не могут совместить полуторную и единичную градуировку! — сообщил появившийся в ангаре лейтенант Хирш.

— Но ведь я предупреждал тебя, Тедди, что одинаковая база посадки — это еще не все! А ты орал — ставьте, ставьте! Вот и поставили. Подача есть, а угол поворота не соответствует! — запальчиво возразил Тильгаузен и, глотнув горячего какао, закашлялся.

— А в чем эта проблема заметна? — спросил Джек.

— В том, что пушка поворачивается на полторы минуты, а на моей градуировке — только на одну — пояснил Хирш.

— Перепишите шкалу…

— Что?

— Я говорю — нарисуйте шкалу, какую вам будет удобно, и приклейте. Можно даже из бумаги сделать и покрыть лаком. Будет красиво.

Тильгаузен и Хирш обменялись взглядами.

— А мы, дураки, собирались передаточное число менять, новые шестеренки вытачивать, — признался Тильгаузен и вздохнул. — Это ты, Тедди, виноват, совсем загонял своими требованиями.

— То есть можно просто приклеить бумажку и на месте разметить фломастером? — не слушая его, рассуждал Хирш.

— Да, — подтвердил Джек. — Можно и так. Но надо лаком покрыть.

— Зачем лаком-то?