Существо нанесло свой самый жестокий на данный момент удар, мучительно полоснув поперек живота Итана, пропоров ткань, кожу и тонкий слой жира на рельефном брюшном прессе Итана, под конец самыми кончиками когтей задев поверхность обнаженных мышц.

Как только оно уткнулось мордой в живот Итана, он почувствовал, как его зубы раздирают толстовку, и на него снизошло ужасающее понимание того, что чудовище пытается совершить на самом деле – выпотрошить его своими встроенными кинжалами и попировать прямо здесь, в ущелье, на глазах у живого, истекающего кровью Итана.

Он врезал твари в висок – удар неуклюжий, но крепкий.

Оторвав голову от живота Итана, та испустила злобный, скрежещущий рев.

А затем вскинула правую лапу, чтобы полоснуть Итана по шее.

Заблокировав выпад левой рукой, правую он опустил на землю, лихорадочно нашаривая пальцами какое-нибудь оружие.

В глазах твари полыхала неподдельная, чистейшая ярость.

Оторвавшись от живота Итана, ее чудовищная харя потянулась к его шее, ощерив клыки.

Оно вырвет мне горло.

Ладонь Итана нащупала булыжник, отчаянно перебирая по нему пальцами в попытке ухватиться покрепче.

Вложив в удар все силы, как никогда в жизни, он взмахнул тяжеленным камнем размером с пресс-папье, и тупой конец булыжника с хрустом врезался сбоку в голову чудища. Тварь качнулась, угольно-черные зрачки ее млечных глаз расширились, а челюсть отвисла будто в ошеломленном изумлении.

Итан не колебался.

Вскинув руку, он саданул камнем прямо в пасть, ощетинившуюся бурыми клыками, и зверюга, теряя зубы, отшатнулась, но Итан вдогонку за первым нанес второй – катастрофически сокрушительный удар по распяленному носу.

Тварь рухнула на землю, заливая ее темно-красной кровью из носа и вереща в остервенелом недоверии, слабо отмахиваясь когтями, лишенными и силы, и быстроты, не способными даже процарапать кожу.

Итан уселся на тварь верхом, одной рукой сокрушая ее гортань, а другой сжимая булыжник.

Семь ударов, дробящих череп, и наконец она перестала трепыхаться.

Отшвырнув перепачканный кровью камень, Итан повалился на бок, цедя длинные, глубокие вдохи, кожей чувствуя забрызгавшую лицо кровь и налипшие осколки костей.

Заставил себя сесть и задрать футболку.

Господи!