— Это было круто, — сообщает мне Кенджи. — Ты реально там всех нас спасла.

Я качаю головой:

— Кенджи… я насчет того, что случилось там, в доме… мне, правда, очень жаль…

— Слушай, давай потом. Давай не будем сейчас все это обсуждать, ладно?

— А что происходит? — настораживается Адам. — Что там случилось?

— Да, ничего особенного, — быстро отзывается Кенджи.

Адам будто и не слышит его. Он смотрит на меня:

— Что случилось? С тобой все в порядке?

— Я просто… п-просто… — Я пытаюсь говорить. — Что случилось… с отцом Уорнера по…?

Кенджи громко чертыхается.

Я замолкаю на полуслове.

Мои щеки полыхают. Я только что сообразила, что сказала. Я же хорошо помню, что произнес Адам перед тем, как мы выбежали из дома. Он бледнеет, сжимает губы и смотрит куда-то в сторону, на стенку танка.

— Слушайте, — прокашливается Кенджи, — давайте договоримся ничего этого сейчас не обсуждать, ладно? В общем, лучше помолчим немного. Потому что лично для меня все это так неожиданно и настолько дико…

— Я даже представить себе не могу, что это вообще возможно и имеет какое-то объяснение, — шепчет Адам. Он часто моргает, глядя теперь вперед, моргает, моргает и вдруг произносит: — Я до сих пор думаю, что мне это привиделось. Что это всего лишь галлюцинация. Хотя… — Он опускает голову, закрывает лицо ладонями и неестественно смеется. — Кажется, я начинаю понимать — нет, все это реально, потому что этого лица мне не забыть никогда в жизни.

— А разве… разве ты никогда не видел Верховного главнокомандующего? — осмеливаюсь я задать ему вопрос. — Или хотя бы его фотографию?.. Разве в армии они не висят на каждом шагу?

Адам отрицательно мотает головой.

Слово берет Кенджи:

— В этом весь его прикол и состоит. Он старается быть, ну, что ли, невидимым. У него это просто какой-то пунктик. Ему хочется быть незримой силой и властью.

— Страх перед неизвестностью.

— Ну да, он именно на него и рассчитывает. Я помню, он сам запретил вывешивать его фотоснимки. Он никогда не произносит публичных речей. Он почему-то считает, что как только народ увидит его лицо, то будет ассоциировать его с живым человеком, то есть с самым обыкновенным. А значит, его будут считать таким же уязвимым и смертным. Он привык всех запугивать и держать в вечном страхе, являться образцом непобедимой силы и постоянной угрозы. Что-то наподобие того, дескать, если ты это не видел, как ты можешь с ним бороться? Ты его даже опознать не сможешь.