Я повернулась к нему и чуть не упала. Вместо лица были кости черепа… вернее на лице были нарисованы кости… очень правдоподобно… он сейчас представлял собой полуразложившееся тело. Где как будто выглядывали кости, где синие пятна. Красота…. То есть жуть… гадость.

— Ты скажи, что надо делать, — попросила я.

— Сначала запусти волну огня, потом начни петь как… — Анайдейе слегка замялся, — как в «Призраке Оперы». В главной песне в конце девушка долго тянет голос. Вот и ты так попробуй.

— Тихо, — шикнула на нас Лисса, — зрители идут.

Мы все попрятались кто за надгробиями, кто за деревьями и в кустах. Послышались голоса. Человек пятнадцать шли прямо к нам. Они долго спорили, где им совершить свой ритуал. Нам повезло. Они устроились как раз на нужном месте. Нашему спектаклю предстояло разыгрываться у памятника героям войны. Собой он являл трех солдат, а вокруг них мраморная площадка два на два. Со всех сторон этого мемориала росли деревья, негусто, но все же. Мы затаились вкруговую. Подростки расположились и загробным голосом начали говорить всякую чушь про Сатану и чертей. Клялись в вечной верности и готовились принести жертву.

У меня сердце сжалось. Я как представила, что они кошку резать начнут, мне реально поплохело. Мяукнул котенок. Все! Хватит сидеть в кустах! Я тихонько встала. Мне повезло, я оказалась за спинами живодеров. Так, волна огня? Это мы мигом!

Сатанисты завизжали, когда их со всех сторон их окружил огонь в метр высотой. Я старалась не поджечь деревья. А я молодец… Ой, петь же надо… я набрала в легкие побольше воздуха и начала тихонько выть… ну, то есть петь… потом чуть громче… еще громче…

— Кто звал меня? — Аластор вошел в роль.

Он вышел из-за дерева и, громко спрашивая «кто его звал», шел прямо на онемевших парней и девушек. Меня захлестнуло креативом. На смену огню пришел густой туман. Я продолжала подвывать в такт движениям Аластора.

— Где моя жертва? — громыхнул Аластор, уже стоя во весь рост прямо перед онемевшей публикой, которая начинала икать и пятиться назад.

Я выглянула из-за кустов и разглядела молодого парнишку. В одной руке котенок, в другой кинжал. Мальчишка лет пятнадцати весь в черном и весь увешан железками с сатанинской символикой. Вся его компания выглядела точно так же.

«Спаси киску!» — мысленно попросила я однобрового великана.

Аластор сделал еще шаг к застывшей публике… публика вдруг так домой захотела. Все повскакивали… а поздно ребятки. В игру вступили остальные артисты. Подростков окружили. Я добавила от себя порыв ледяного ветра. Парень уронил котенка. Бедняжечка, мяукнув, убежал куда-то. Красивый такой котенок. Весь черный, а лапки белые, словно котенок в носочках.