– Не-ет! – Иленка рванулась вперед.
На какую-то долю секунды Поводырю показалось, будто он видит не девушку, а узкий изящный клинок.
«Ну уж нет, мечом она не станет!» – яростно подумал он.
Шири рванулся в сторону, уходя из-под удара и сбивая с ног Иленку. Они покатились по земле.
– С ума сошла?! – прорычал он, вырывая у нее из руки меч. – Кто так парирует?! Неуч!
А наверху Скульд наконец-то удалось приблизить концы нитей настолько, чтобы попытаться связать их воедино. Пот градом катил по лицу норны, ладони саднило. Но едва нити соединились, полыхнуло красным. Эдан, ослепленный вспышкой, не успел парировать удар и налетел на клинок противника. Меч вывернулся из непослушных пальцев. Из оружия с шипением вырвалась демонесса, заставив нападавших шарахнуться в разные стороны…
Норну, до последнего стремившуюся закрепить концы, швырнуло на землю. Нить прошлого хлопьями пепла опала на траву, а будущее вспыхнувшим факелом растворилось в воздухе…
Арьята кинулась к истекающему кровью Эдану.
– Нет… Ну почему, почему… У нас же почти получилось! – менестрелька чуть не плакала, глядя, как вместе с кровью из глубокой раны в груди юноши утекает и жизнь.
Почти беззвучно раскрывшийся телепорт выплюнул на ступени Хельги Криэ в сопровождении молодого человека, в котором барон с удивлением узнал своего старшего сына. Демонесса, разглядев мага, поспешила убраться обратно в меч.
– О господи, ну и побоище… – пробормотал Криэ, выискивая взглядом Иленку и Даниэля.
– Кристоф? – изумленно вскрикнул барон, убедившись, что парень ему не мерещится.
Арьята склонилась над распластанным на земле Эданом. Это ведь была не его судьба. А сама она никогда не хотела, чтобы все закончилось так!
– Арьята… – с трудом выдавил он. – Я должен тебе за ту… песню…
Менестрелька закусила губу, пытаясь не взвыть от досады. Она уже догадывалась, что сейчас произойдет. Когда же он это придумал?.. Похоже, юноша действительно оказался ларцом с сюрпризом. И хорошо бы только с одним…
– Я… я хочу стать твоим Поводырем… daeni… В уплату долга… за песню… Так можно?
– Да. – Арьята сморгнула, по щеке покатилась соленая капелька. В ее руке появился узкий трехгранный стилет: черное лезвие и черная рукоять делали его похожим на шип какого-то диковинного растения. – Я принимаю твою волю и даю тебе единое право – право уйти. – И Смерть единым махом вогнала клинок в сердце умирающего… Оно бестолково дернулось и остановилось. Торчащая из груди Эдана рукоять истаяла в воздухе. Рана от меча мгновенно затянулась, оставив после себя лишь рваную дыру на окровавленной рубашке.