Как только поезд благополучно выехал на боковую ветку, Смит, кочегар, сбавил скорость, и сразу же снова запустил двигатель на полную мощность, а сам вместе с Макферсоном и моим английским помощником в это время спрыгнул с поезда. Может быть, это замедление насторожило путников, но только, когда их головы показались в открытом окне, поезд уже несся на полной скорости. Представляю себе, как они были поражены! Представьте себе, что бы почувствовали вы, если бы, выглянув из окна своего роскошного купе, увидели, что едете по старым ржавым рельсам, которые пожелтели и прогнили, оттого что по ним уже давно никто не ездит. Как, наверное, у них перехватило дыхание в тот миг, когда они поняли, что в конце этой жуткой колеи их ждет не Манчестер, а смерть! Но поезд несся на бешеной скорости, раскачиваясь и подпрыгивая на старых рельсах, колеса его жутко визжали. Я был недалеко от них, поэтому мог рассмотреть их лица. Караталь молился, по-моему, в руках он держал четки. Его спутник заревел, как бык, почуявший кровь на бойне. Он увидел нас на краю выемки и замахал руками как сумасшедший. Потом он сорвал с руки чемоданчик и вышвырнул его в окно в нашем направлении. Конечно, было ясно, чего он хотел. Они отдают нам документы и обещают молчать, если мы пощадим их. Что ж, я бы ничего не имел против, если бы мы могли что-нибудь изменить. Но дело есть дело, да и так же, как и они, мы уже были не в состоянии остановить поезд.

Он замолчал, когда поезд с грохотом завернул за поворот и они увидели впереди черный провал шахты. Мы сняли доски, которые закрывали его, и расчистили квадратный вход. Для удобства погрузки угля линия подходила очень близко к стволу шахты, так что нам пришлось всего лишь переложить пару рельсов, чтобы подвести ее к самому провалу. Они даже выступали на три фута над краем. Мы видели две головы, высунувшиеся из окна – Караталь сверху, Гомес снизу, – но то, что увидели они, заставило их замолчать. И все же они не могли заставить себя оторвать взгляд от приближающегося провала. Их словно парализовало.

Мне было интересно увидеть, как именно несущийся на всех парах поезд провалится в яму, в которую я его направил. Один из моих помощников сказал, что при такой скорости он перелетит через нее, и был почти прав. К счастью, он не долетел до противоположной стороны, буферы паровоза со страшным шумом врезались в край провала, труба оторвалась и взлетела в воздух. Тендер, вагоны и прицеп превратились в сплошное месиво. На минуту все это вместе с остатками локомотива зависло над пропастью. Потом что-то надломилось посередине, и вся масса зеленого железа, горящего угля, медных креплений, колес, деревянных сидений и подушек обрушилась и полетела вниз. Мы слышали, как все это долго громыхало об стенки шахты, а потом, через довольно длительное время, откуда-то из глубины донесся оглушительный грохот – это обломки поезда упали на дно. Наверное, потом взорвался бойлер, потому что после грохота мы услышали резкий хлопок, и из черного провала вырвался столб пара и дыма, нас накрыло густым влажным облаком. Затем оно рассеялось, превратившись в прозрачные клочки, которые растворились под жарким летним солнцем, и над шахтой «Отрадная» снова воцарились тишина и спокойствие.