– Что ж он делает?.. – простонал Севка. – Почему не ползет?

– Может, не заметят? Надеется, что танкисты слишком увлечены стрельбой? – Костя взял «СВТ», прицелился. – Может, добежит? Если танкист высунется, то я…

Ближайший к бегущему бойцу танк повернул башню. Застрекотал спаренный пулемет, боец остановился на секунду и упал навзничь, выронив бутылку.

Танки продолжали пристрелку, не забывая время от времени задействовать пулеметы.

От высоток снова пошла цепочка румын.

– Сейчас подойдут поближе, и у нас будет потрясающий выбор – или открыть огонь и оказаться под танковыми пушками, или не стрелять и… и тоже погибнуть… – тихо сказал Костя. – Тебе как больше нравится?

– Мне больше понравится, если приедет сейчас какой-нибудь паршивый «Т-тридцать четыре» и разделает своих бывших старших товарищей…

Цепи поравнялись с танками, и те двинулись вперед, не прекращая пулеметного огня.

Один «максим» не выдержал, пулеметчик психанул, и длинная очередь хлестнула по танкам и по бегущим за ними солдатам. Без счета, не жалея патронов, понимая, что не успеет расстрелять всю ленту.

Упали несколько человек, танки выстрелили почти одновременно, и окоп с пулеметом исчез в разрывах. Пулемет замолчал.

– Не стрелять! – крикнул Игорешин. – Не стрелять! Приготовить бутылки! Приготовиться к атаке!

– Он что, с ума сошел? – спросил Севка.

– Нет, он молодец. Он… – Костя взял со дна окопа две бутылки, протянул Севке. – Вот, будешь нести – держись за мной. В драку не лезь… Я все сделаю за нас двоих, а потом, когда опрокинем пехоту…

– Кавалеристов.

– Когда всех опрокинем, на их плечах – к танкам. И вот тогда…

– Думаешь, танкисты стрелять по своим не станут?

– А другие предложения есть?

Когда румыны подошли к самым окопам, танки выбросили клубы дыма и медленно поползли следом за цепями.

– В атаку! – крикнул Игорешин. – В атаку!

И поднялся из окопа с автоматом в руках. Длинная очередь опрокинула трех румын. Бойцы из других окопов стали подниматься, не одновременно, как в кино, но вставали-вставали-вставали…