Девочка продолжала щебетать о своих уроках игры на фортепьяно, рассказывая о допущенных ею ошибках, о том, какие трудности она преодолела, чему научилась, но Эмили слушала дочь невнимательно. Она вглядывалась в окружавшую их ночь и смотрела на дома, казавшиеся заброшенными, на кактусы-сагуаро, похожие на людей, на кусты, напоминавшие животных. Все сегодня казалось неправильным, ненормальным. Ее восприятие изменилось, обострилось, и всюду, куда бы она ни глянула, таилась опасность. Шум ветра и воды стал сильнее. А потом она увидела это.

В конце квартала неподвижно стоял под слабым светом фонаря крупный и очень полный мужчина.

Эмили остановилась, крепко сжимая руку дочери. Пэм охнула – так сильно мать сжала ее руку – и тоже остановилась. Она как раз рассказывала о том, как ей хочется начать разучивать более сложные упражнения из нового сборника, потому что в нем много популярных песен.

– Мама?

Эмили сделала дочери знак, чтобы та вела себя тихо, и сделала осторожный шаг вперед, ожидая, двинется ли фигура. Но толстый мужчина стоял на месте. Эмили надеялась, что он выйдет на свет, и тогда она сможет уверить себя, будто ничего необычного не происходит. Но ее собственный испуг и голос Пэм ясно давали понять, что это не так. Она пристально смотрела на неподвижный силуэт в конце квартала. Что-то в его очертаниях показалось знакомым, но, несмотря на это, она все равно был напугана.

– Это Элвис, – тихо сказала Пэм.

– Что?

– Это Элвис.

Вот что это было. Сердце Эмили бешено забилось. Теперь она узнала знакомую фигуру. Элвис. Элвис Аарон Пресли. Король рок-н-ролла.

Они стояли неподвижно, Эмили по-прежнему крепко держала руку дочери.

Тротуар между тем местом, где они стояли, и углом квартала был захвачен игрой светотени: квадратные секции цемента казались черными и белыми клетками, то подсвеченными лампами на крыльце домов и уличными фонарями, то затемненными пологом ночи.

Эмили всю жизнь мечтала о том, чтобы встретиться с Элвисом, преданно покупала все номера журналов, в которых утверждалось, будто Элвис жив, молилась, чтобы это оказалось правдой, верила, будто он просто решил где-то спрятаться или стал участником федеральной программы защиты свидетелей, или пошел работать в ресторан «Бургер кинг». Но она прекрасно знала – теперь особенно отчетливо, – что Элвис мертв, причем с 1977 года.

Однако вот он, стоит в конце квартала.

Фигура повернулась к ним, и теперь она могла разглядеть белый костюм, черные волосы и бакенбарды.

– Мама, – сказала Пэм, и в ее голосе слышался ужас. – Давай уйдем отсюда.