Иисус остановился и повернулся к Уиллеру. Лицо Спасителя обрамляли прекрасные волосы, падавшие густыми кудрями Ему на плечи, а каштановая, с рыжеватым оттенком бородка сверкала в солнечных лучах. Лицо Его выражало бесконечное терпение и понимание, и когда Он заговорил, в голосе Его, твердом и одновременно успокаивающем, прозвучала Истина.

– Клэн, – сказал Он, и Его голос был как музыка для ушей Уиллера, – я выбрал тебя для особой задачи.

Уиллер хотел ответить, хотел упасть на колени и, всхлипывая, пробормотать благодарности, но почувствовал, что не может двинуться, завороженный мощью, исходившей от Христа.

Иисус поднял руку и показал на землю вокруг себя.

– Здесь ты построишь Мою церковь.

Теперь Клэн Уиллер снова обрел голос.

– Какую церковь должен я построить?

Иисус ничего не сказал, но церковь немедленно предстала внутреннему взору Уиллера. В одно мгновение на него снизошло озарение, и он увидел церковь во всех деталях: ее размеры, материалы, из которых она будет построена, все предметы, находящиеся в ней. Это было потрясающее здание по масштабности его замысла, грандиозное свидетельство славы Господа, по сравнению с которым древние храмы казались лишь бледными тенями; оно было слишком величественным и впечатляющим для городка, подобного Рио-Верди.

– Величие Господа можно славить в любом месте и в любое время, – сказал Иисус, ответив на его сомнения еще до того, как Клэн успел их высказать. – Господу нет нужды помещать Его церковь там, где люди заметят ее: люди увидят ее там, где она будет построена.

И Уиллер понял. Верующие, достойные, заслуживающие этого, узнают о том, где возведена церковь, и постараются посетить ее. Пилигримы со всего мира стекутся в Рио-Верди, чтобы приобщиться к славе Христа, отраженной в великолепии Его церкви. Слепые прозреют, направив свои незрячие глаза на нее, калеки исцелятся, прикоснувшись к ее стенам. Верующие будут вознаграждены, неверующие уверуют, неправые исправятся, и царство Бога на Земле вырастет из этого скромного семени.

Глаза Уиллера наполнились слезами, и божественный образ Спасителя стал размытым.

– Я… я люблю Тебя, – запинаясь сказал Уиллер, опустившись на колени.

Иисус улыбнулся такой сияющей и блаженной улыбкой, что свет от нее пробил завесу слез и озарил лицо Уиллера.

– Я знаю, – сказал Он.

Когда Уиллер проснулся, было утро, и он лежал, уставившись на белый с отслаивающейся краской потолок над своей кроватью. Пастор немного помедлил, раздумывая, а потом сбросил одеяло, встал и пошел по холодному деревянному полу к окну, одновременно чувствуя и испуг, и воодушевление. У него не было никаких сомнений в подлинности своего прозрения: в том, что он видел Господа Иисуса Христа. Господь говорил с ним. Искренность и рвение Уиллера, его неутомимые усилия распространять учение Господа были отмечены на Небесах, и именно его избрал Иисус для выполнения этого долга: возведения величественного монумента во славу Господа.