– Но ведь ветра нет. Ни малейшего дуновения, понимаете? Из-за этого у меня сегодня мурашки по коже бегают.

Бэббидж усмехнулся.

– Размечтался, приятель. Поднимаешь шум из ничего.

Пэт покорно вздохнул.

– Все же какая-то странная здесь атмосфера.

– Черт возьми, Пэт. У меня и так дел хватает. Так что просто выполняй свои обязанности и постарайся, чтобы я снова не застал тебя спящим.

Патрик готов был сказать Бэббиджу, что он не спал перед этим, а думал. Думал о многих странных вещах. Но все равно было слишком поздно: начальник службы безопасности уже уходил прочь.

* * *

Последние посетители Комрека были встречены сэром Виктором и мистером Дерриманом и препровождены в свои апартаменты. Пэт гадал, сколько еще должно прибыть. Четверо прилетели на вертолете ранее днем, затем еще троих привезли из аэропорта Прествика, еще один, не будучи в состоянии лететь частным самолетом, добирался сам. Ожидали еще четверых, которые должны были прилететь в большем и более роскошном вертолете с Оружейной ярмарки в Лондоне непосредственно в замок Комрек ранним вечером. Видимо, всех четверых задерживали индивидуальные деловые обязательства, иначе все участники конференции уже были бы на месте.

Вместе с лордом Эдгаром Шоукрофт-Дракером и сэром Виктором Хельстремом они соберутся на важное совещание, на котором, возможно, будет присутствовать и Эндрю Дерриман, но лишь затем, чтобы отвечать на любые вопросы, относящиеся к его компетенции. Пэт по опыту знал, что никакого протокола заседания не будет, что все сказанное, намеченное и согласованное останется в полной тайне, ничего не попадет ни в архив, ни на пленку. Считаться будет только мажоритарный консенсус.

Пэт знал об этом, потому что за его спокойными манерами скрывался живой и пытливый ум. Как отец О’Коннор, он был строгим, но добрым священником, простым с теми, кто исповедовался в тяжких грехах, но суровым в соблюдении законов Церкви. Возможно, некоторые считали его слишком непогрешимым в служении Богу, но в те времена местные священники руководили своими приходами, и в целом их влияние было сильнее правления закона. Отец О’Коннор был красивым молодым человеком, и это, при его любезных, но авторитарных манерах, привлекало многих молодых девушек и даже жен некоторых прихожан. Многие разделили бы с ним ложе, чтобы потом умолять Бога о прощении. Он слишком хорошо осознавал свою привлекательность и понимал их искушение. Огромным было и его собственное искушение, ибо несколько девушек обладали темными волосами, высокими скулами, зелеными миндалевидными глазами и твердыми челюстями – этой особой ирландской красотой, столь радующей глаз.