«Действительно столько?»
Ладно. Придется довериться клинку, все равно других вариантов у меня нет. Ахурамариэль скептически хмыкнул, но не обиделся. Как обычно, клинок нагло подслушал мои мысли и, самое обидное, даже не собирался делать вид, будто сожалеет об этом.
– Ты уверен, что воспроизвел рисунок заклинания точно? – поинтересовалась я у Роландэля.
Тот кивнул.
– Теоретически модель не только воспроизводит рисунок, но и должна реагировать на любое внешнее воздействие, как ее большой собрат.
– Теоретически? – скептически приподняла бровь я.
– Именно так, – ухмыльнулся эльф.
– Может быть, вы перестанете разговоры разговаривать и приступите? Или вы точно решили простоять здесь до зимы? – мило поинтересовался Третьяков.
– Кому не нравится, может занять мое место, – весело предложила я.
– И мое, – подхватил Роландэль.
Все дружно осадили назад и заткнулись. Видимо, голограмма не пробудила в суровых сердцах истребителей жажду новых открытий и исследований.
Я глубоко вздохнула, стараясь изгнать из головы все посторонние мысли. Нет, они не исчезли совсем, просто остался отдаленный шум где-то на самых задворках сознания. Но это ничего. Если верить учебникам, мягкий фон почти всегда остается и не мешает, если на него не обращать внимания. По жилам разлилось знакомое тепло. Ахурамариэль ощущался как стальной стержень где-то в районе позвоночника. Ощущение новое и немного странное. Оно чуть не вывело меня из равновесия.
«Куда?» – не поняла я.
Я оставила выпад без комментариев. Время для разборок не совсем удачное. Но я ему еще припомню. А пока протянула руки вперед, к силовым линиям голограммы, и осторожно попробовала прощупать их своей магией. Из кончиков пальцев потекла магия. Только раньше магические мои нити не имели стального оттенка. Теперь же из пальцев словно сочилось расплавленное серебро, оно ловко сплеталось с основным рисунком, и вскоре никто не смог бы с точностью определить, где заканчивается моя магия и начинается чужая.