— Вот и молчи! — огрызнулась Аса. Собака тыкалась ей в руки, виляя хвостом. Девушка сморщилась и отпихнула ее ногой.

— Отец теперь сам не свой, — произнесла она. — Ходит, дуется на всех, жалеет, видать, что тогда не остановили. Если бы не Харалдсон, он бы тебя, чего доброго, до смерти запорол. А эти хороши, стояли да таращились, мужики, тоже мне! Ишь, обрадовались! Стыдобища! Но и ты тоже не совсем права.

Бран резко выпрямился. Аса продолжала:

— Зачем призналась-то? Еще и кричать стала на него. Не надо было признаваться. Не призналась бы — глядишь, ничего б и не случилось.

— Ну, давай, — обрезал Бран, — обвини ее теперь во всем. Давай!

— А я не обвиняю. Я просто говорю, что на рожон не надо было лезть. Что, не так? Она ж отца знает, чего было нарываться?

Аса снова оттолкнула от себя собаку.

— Теперь вон дела какие, — она развела руками. — В поселке наши сплетники языки уже сточили, стыда не оберешься. Вы там скажите Сигурду, чтобы слуг своих придержал, звонят на всю округу! Про выкидыш повсюду растрепали, бессовестные, глухие только не слышали. Это ты, видать, об лавку животом ударилась, когда упала. Ох, жуть, да и только. Хорошо хоть, не переломалась, кости целы. Да ты не жалей, что выкидыш, подумаешь, сроку-то всего ничего. Там еще и ребенка не было, так, мяса немножко.

Сука, изловчившись, впихнула ей щенка. Вздрогнув, Аса отдернула руки и крикнула с досадой:

— Да брысь ты, паршивая! Тьфу, пакость! Вот привязалась, убери от меня своего выродка! — Аса отшвырнула щенка прочь. Тот, завизжав, упал на снег, беспомощно заболтал в воздухе толстенькими лапками.

Сорвавшись с места, Улла бросилась на Асу и ударила по лицу. Аса рухнула с поленницы. Улла очутилась сверху — и принялась лупить сестру по чему попало. Аса пыталась защищаться, но Улла вдруг осатанела, сделалась необычайно сильной. Кулаком угодила Асе по носу. Брызнула кровь, и та закричала.

Подскочив к ним, Бран оторвал Уллу от сестры. Девушка молча забилась у него в руках, пытаясь вырваться. Бран едва сумел оттащить ее прочь.

Аса села и провела ладонью по лицу. Увидав на пальцах кровь, заплакала.

— Дура! — взвизгнула она, утираясь рукавом. — Змея! Стерва! Так тебе и надо, тварь такая! Очень хорошо, что отец тебя отлупил, мозги на место вставил!

Кровь капнула у девушки из носа, окрасив снег. Аса снова вытерлась рукой и, всхлипнув, стала подыматься.

— Мало тебе! — ее голос срывался и дрожал. — Чтоб у тебя всю жизнь одни выкидыши были! Чтоб тебе урода родить! Чтоб ты сгнила, сука! Мало отец тебе врезал! Надо было тебя нагишом по всему поселку протащить, чтоб все полюбовались! У столба нужно было выставить! Да только у тебя и смотреть-то не на что! Уродка дохлая! Теперь все видели, какая ты уродка!