— Так значит… — начал было Андрей, но был сразу же прерван:

— Нет, — отрезал Готлиб — Ничего это не значит. Программа закрывается, а тебе могу лишь предложить поработать на ниве светской хроники.

— Кажется, я не совсем понимаю, — в одно предложение выразил свое отношение к разговору Вортов.

— Вот! — Майер назидательно поднял палец вверх, что в сочетании с невыразительной, практически отсутствовавшей, мимикой, выглядело абсолютно неестественно, — В этом и заключается твоя главная проблема.

Готолиб снял и положил на стол очки с толстыми, почти сантиметровыми линзами, основной особенностью которых была невероятно сложная структура стекла, позволявшая человеку с идеальным зрением носить данный аксессуар "под двадцатый век" без всяких негативных последствий для глаз.

— Андрей, скажу тебе честно, — глядя подчиненному в глаза, продолжал Готлиб — если бы не Инга, этого разговора бы не было. Она всегда умела веревки из меня вить… Но, что есть, то есть и сейчас вместо того, чтобы по-тихому распрощаться я делаю тебе предложение. Но, как видно, жизненных уроков ты не извлекаешь, а все также упорно продолжаешь… как там было по-русски… а, танцевать на граблях.

— Позволю себе не согласиться, Готлиб, — хмуро ответил Андрей, — Материал был стоящий. И то, что Эдем подал на нас в суд за один лишь анонс в моем виртуальном блоге тому подтверждение. Это была бомба!

— Которую ты, не раздумывая, швырнул в пруд с дерьмом, обляпав себя и всех окружающих, — Майер заметно повысил голос, в котором, однако, все также нельзя было уловить ни малейшего проблеска эмоций.

Выпускающий редактор провел ладонью по поверхности стола и, пару секунд спустя, в одном из ящиков появился серый пластиковый стаканчик с такого же цвета порошком на дне. Готлиб немедленно потянулся к кулеру с водой, давая тем самым время им обоим. Себе, чтобы немного остыть. Андрею, чтобы осознать — ситуация гораздо хуже, чем ему казалось.

В этот момент ощущение того, что он не вписывается, как-то по-особому дополнило его восприятие и позволило понять то, что Готлиб еще только собирался разъяснить — Андрей уже не был своим. И теперь, когда все начало ставать на свои места, казавшиеся ранее незначительными детали, стали волновать Андрея все сильнее.

Теперь ему уже не казался забавным тот факт, что он сидел в куртке-штормовке перед разодетым по последней моде начальником, ведь каждая мелочь — начиная от легкой небритости и заканчивая запыленными берцами, подчеркивала различия между двумя людьми, причем не столько в стиле, сколько в миропонимании и отношении к жизни.