– С той минуты, как я вошел в вашу комнату, я только слушал и говорил, но и зрение мое не бездействовало. У вас в углу стоит одна из тех чудовищных конструкций, без которых ваши соотечественники не появляются ни в одном из уголков земного шара. Я имею в виду ваш сундук. До сих пор мне и в голову не приходило, что такая штуковина может оказаться хоть чем-нибудь полезной. Но теперь я кое-что понял. Использовали ли подобные сундуки в торговле невольниками или же для того, чтобы скрыть следы неосторожного обращения с ножом, я не знаю. Но одно для меня совершенно ясно: их делают только для того, чтобы прятать в них трупы.

– Знаете, доктор, – возмутился Сайлас, – сейчас неподходящее время для шуток!

– Хотя я и говорю с улыбкой, – ответил Ноэль, – но смысл моих слов более чем серьезен. Прежде всего, мой юный друг, нам надо опустошить ваш сундук.

Сайлас, покоряясь властной манере доктора, принялся за дело. Дорожный сундук был вскоре опорожнен, а на полу образовалась изрядная груда вещей. Затем молодой человек взял мертвое тело за ноги, а доктор под мышки, и вместе они не без труда уложили его в опустевший сундук. Затем крышка над этим странным багажом опустилась, щелкнул замок, и доктор собственноручно перевязал его веревкой. Тем временем Сайлас разбирал вещи, прикидывая, что можно было спрятать в чуланчик, а что поместить в стенной шкаф.

– Итак, – сказал доктор, – первый шаг сделан. Завтра или, вернее, уже сегодня вы постараетесь усыпить бдительность портье, уплатив ему все, что должны за квартиру до конца месяца, а я позабочусь о вашей безопасности в дальнейшем. А теперь идемте ко мне – я дам вам снотворного. Как бы худо ни шли дела, отдохнуть вам необходимо.

Следующий день навеки остался в памяти Сайласа как самый долгий в его жизни. Казалось, он никогда не кончится. Он никуда не выходил и провел все это время, глядя на сундук. Вдобавок, он пожинал плоды собственной нескромности: шкаф в комнате мадам Зефирин был отодвинут, и оттуда за ним неустанно следили. Это его так измучило, что в конце концов он загородил щель со своей стороны. Избавившись от соглядатаев, Сайлас провел остаток дня в покаянных молитвах и слезах.

Поздно вечером в его комнату вошел доктор, держа в руках два конверта: один довольно толстый, а другой настолько худосочный, словно он был запечатан пустым.

– Сайлас, – сказал доктор, усаживаясь за стол, – теперь я могу изложить вам свой план. Завтра утром принц Флоризель Богемский, проведший несколько дней на парижском карнавале, возвращается в Лондон. Мне однажды довелось оказать его постоянному спутнику полковнику Джеральдину услугу – самую обычную для людей нашей профессии. Я не стану объяснять, что это за услуга, достаточно того, что полковник в знак благодарности сделает для меня все, что в его силах. Вам необходимо перебраться в Лондон, избежав таможенного досмотра вашего багажа. Казалось бы, дело почти невозможное, но тут я вспомнил, что багаж такого влиятельного лица, как принц, свободен от досмотра. Я обратился к полковнику Джеральдину, и мне удалось получить благоприятный ответ. Итак, если вы завтра к шести часам утра прибудете к отелю, который занимает принц, ваш сундук окажется в его багаже, а сами вы последуете за ним в качестве лица, состоящего в свите.