Девушка тут же сунула ему в руку что-то завернутое в носовой платок и вытолкнула за калитку.

– А теперь – бегите! – крикнула она.

Калитка захлопнулась, загремели запоры.

– Ну, – сказал он себе, – раз уж я обещал…

И он со всех ног помчался по переулку, ведущему к улице Равиньян.

Но не сделал Фрэнсис и пятидесяти шагов, как в доме с зелеными ставнями прозвучал неистовый вопль, далеко разнесшийся в ночной тиши. Юноша невольно остановился; еще какой-то запоздалый прохожий последовал его примеру, в окнах соседних домов показались любопытные лица. Прямо скажем: в пустынном квартале этот вопль произвел сильное впечатление: в нем звучали не меньшие ярость и отчаяние, чем в реве львицы, у которой отняли ее потомство. Затем Фрэнсис с удивлением и страхом услышал, как вперемешку с грязными английскими ругательствами кто-то выкрикивает его собственное имя.

Он уже хотел было вернуться, но затем вспомнил совет мисс Венделер и снова заторопился. И в ту минуту, когда он остановился за углом, чтобы перевести дух, мимо него, продолжая неистово кричать, пронесся экс-диктатор. Без шляпы, с развевающимися седыми волосами, он несся вдоль улицы, как ядро, только что вылетевшее из пушечного ствола.

«Повезло, – подумал Фрэнсис. – Но почему мистер Венделер в таком расстройстве? Ума не приложу, что ему от меня нужно и чего он так разволновался. Однако сейчас с ним явно не стоит встречаться».

Размышляя таким образом, он двинулся обратно, решив, что преследователь будет продолжать свой путь в том же направлении, тогда как сам он пойдет по улице Лепик совсем в другую сторону. План был не слишком удачен: на самом деле, ему следовало бы засесть в ближайшем кабачке и дождаться, чтобы первая горячка погони миновала.

Но у Фрэнсиса не было опыта в инцидентах такого рода. Кроме того, будучи уверенным, что ничего плохого он не сделал, он мог опасаться только неприятной встречи. Однако неприятных встреч за этот вечер было более чем достаточно для него. Молодой человек и в самом деле чувствовал себя довольно скверно: тело его ныло от ушибов о сучья каштана, а душа все еще была уязвлена словами мистера Венделера, у которого, прямо скажем, был на редкость ядовитый язык.

Мысль об ушибах напомнила Фрэнсису, что у него нет шляпы, а его одежда основательно пострадала при падении. В первой же попавшейся лавчонке Фрэнсис купил себе дешевую широкополую шляпу и попросил привести в порядок сюртук. Подаренную на память вещицу он, не разворачивая, сунул в карман брюк.

Но не успел он выйти из лавки и пройти несколько шагов, как кто-то схватил его за горло. В сумраке перед юношей возникло разъяренное лицо, посыпалась зверская брань. Экс-диктатор, возвращаясь, буквально наткнулся на него.