Миротечь — был одним из миров, в которые доступ был открыт любому, кто способен попасть в них.

— Я признаю вашу власть над миром. Но надо мной у вас нет власти, и не будет.

Они зарычали. Тряпка, закрывавшая половину лица «третьего ранга», слетела. Я закричала и отлетела назад — у меня возникло острое желание бежать отсюда без оглядки, лишь бы не видеть это лицо с дырками вместо носа и кости.

С Шиго слетел налет человечности, которой он увлекался в качестве хобби. Он медленно полетел ко мне в шаге от земли, руки-ноги по швам, лицо — маска слабоумия. Я похолодела. Шиго очень напоминал восставшего из могилы мертвеца. Уловив мои мысли, он протянул ко мне руки и напряг пальцы, будто сжимая ими чье-то горло. Я попятилась. Они хотели меня напугать, и им это удалось.

— Вы можете следить за мной, но вмешиваться не имеете права! — в отчаянии я попыталась воззвать к правилам.

Страж сжал копье. Смех, гортанный, с мелкими хлюпающими звуками прозвучал пощечиной.

— Имеем, Аquamarin[3], - смех оборвался.

По рогам Шиго потекла черная кровь, которой просто неоткуда было взяться. Он стоял от меня на расстоянии броска. «Третий ранг» дальше, но тоже близко. Пауза, сопровождаемая напряженным ожиданием, была заполнена действиями.

Стражи перекрывали потоки энергии, словно кто-то с завидной скоростью затыкал все щели в доме, лишая кислорода. И как только «кислород» мне перекроют…

Копье в руке Шиго просвистело у меня над головой — я пригнулась и трансгрессировала к дереву, под которым совсем недавно копался падальщик.

— Уходи, — сказал Шиго.

Видимо, это было последнее предупреждение. Рукоятки Всепронимов вздрогнули — я отшатнулась и тут же отругала себя за это.

Табачный запах улетучился. Меня окружила плотная пелена кошачьей вони с примесью паленного сахара.

— Взять! — крикнул «третий ранг». Вся сдерживаемая им ярость выплеснулась наружу — было даже больно подумать, не то, что шевельнуться. Шиго одним резким размытым движением повернул клыкастую морду ко мне, нет, передо мной. Я успела лишь заметить его профиль, в секунду ставший фасом.

Сознание сорвалось в жадную бездну безмолвного океана тьмы. Я уже слышала биение своего сердца где-то невообразимо далеко, но и очень близко.

Конечно, можно слиться с физическим телом. Но тогда все напрасно. Поиски, путешествие, риск — зря. Выпустить, разжать кулак, — и усилия рассыплются песком по пальцам, уйдут вместе с жизнью детей.

В моем распоряжении остался всего один слабенький энергетический канал — я ухватилась за него, думая только о том, чтобы слиться с его потоком, и проскользнуть по нему обратно.