Еще Днепропетровск поразил меня разрухой и опустелостью уже тогда. Мы заходили как раз с Донецка – там шла стройка, там кипела какая-то жизнь, и деловая, и культурная, можно было в хорошем кафе посидеть, в хорошей гостинице поселиться. В Днепропетровске на центральном проспекте по изношенным донельзя путям гонзали трамваи, и иногда казалось, что они сойдут с рельсов, так их шатало, прямо на центральных улицах можно было встретить заброшки – для России заброшка на таком месте дикость. Практически ничего не строилось – да и зачем, если население уезжает и город утратил статус миллионника? Те, кто ехал со мной, объяснили это просто – днепропетровские – это как саранча, им пофиг на все, кроме денег, они, где сядут, там до костей и веток объедят все, а потом пойдут дальше, и им все пофиг. Им и на родной город пофиг, у них всегда одна задача – столица.

Ну, понятное дело, потому что это представители богоизбранного народа, им на все пофиг, кроме своего народа и Израиля, куда они то и дело гонзают.

Но Днепропетровск сумел меня удивить даже сейчас огромным и явно не кустарно выполненным плакатом, на котором было написано:

ИИСУС СПАСЕТ ТЕБЯ!

Нет, поймите правильно, я тоже христианин. Но о. Александр объяснил мне разницу – некоторые церкви несут слово Христа, а некоторые – слово о Христе. Видите разницу? Вряд ли настоящая церковь размещала бы рекламу на бигбордах…

– С чем машины идут? – спросил я.

– Со жратвой.

– А откуда тут жратва?

– От церкви, не видишь, что ли…

Я не видел. Но это – пока.

Короче, заехали мы не куда-нибудь, а на больничку. Корпус, который достраивался по крайней мере трижды, и сейчас был о трех этажах с мансардой, рядом плакат – «наданье медичной допомоги». Там же рядом была гостиница и какие-то хозяйственные постройки, все это было в едином комплексе и охранялось. Понятное дело, тот, кто сейчас «надает медичную допомогу» – не может не быть богатым человеком…

Короче, поселили меня в гостиничку, а дальше я пошел представляться человеку, которого гнали Цыганом…

Цыган квартировал в кабинете с табличкой «старшая операционная сестра» на входе, перед ней тусовались двое, с автоматами. Меня проверили, причем тщательно и без пропусков. Старая школа…

В кабинете Цыганом и не пахло. Мужик лет пятидесяти, глаза внимательные. Армия или СБУ, скорее второе даже.

Служба быта…

– Присаживайтесь. Чаю?

Я отрицательно покачал головой.