Тайно и явно окружного инквизитора нынче заботят отнюдь не восемьдесят процентов президента Григория Лыченко. Мнимых или действительных.

«Не познали истину и остались рабами у негодяев… Бог им всем судья и мельничный жернов на шею…

Но вот не ошибаешься ли ты, Филипп Ирнеев, в твоих расчетах и стратагемах? Не напрасно ли отказался от изначального применения орденской теургии в этой операции?

Прав ли ты, совопросник от века сего, рассчитывая, что применительно на сегодняшнюю дату намечено большое общинное собрание сектантов? На это ли календарное число зимнего солнцеворота у них назначено проведение магического обряда, якобы призванного закрепить неотвратимость наступления конца света?»

Постепенно, исподволь, по мере изучения обстановки и организации расследования, почти на все насущные вопросы инквизитор сумел найти необходимые ответы. А по завершении поздней обедни в храме Святых княже Димитрия Донского и Сергия Преподобного обнаружил, кто выявляется гуру сектантов, нечестивым людским поводырем магической скверны, лжепророком и совратителем слепых в малом ведении материалистического вероисповедания.

Двух сектантов, ранее отмеченных рыцарем-инквизитором, болезненно заинтересовала личность молодого причетника. Мужчина и женщина смотрели на дьякона с неизбывной мольбой и отчаянной надеждой, полагая его утешителем и спасителем.

Выдающий себя за «реинкарнацию святого Монтана», самозваный, вернее, назначенный магами, им манипулирующими, еретический параклет и фальшивый сотер отчетливо предстал в восприятии и в предзнании рыцаря Филиппа.

«Благослове душе моя Господа!»

Доли мгновения инквизитору хватило, чтобы окончательно убедиться в том, что никто из магов и колдунов, держащих под контролем секту, не обладает достаточным ясновидением. Некому здесь предчувствовать и предвосхитить орденскую инквизицию. «Время переходить к сокровенным решительным действиям. Коли открытые ответы наступают, а тайные вопросы обороняются…»

— 1 -

О том, что у Филиппа имеется двоюродный дядя со стороны отца, проживающий в Дожинске, и зовут его Павел Семенович Булавин, близкой подружке Маньке Казимирской разболтала Настя Заварзина. Не моргнув глазом, без зазрения совести и ничтоже сумняся.

Прочие раскрытые ею родственные тайны Филиппа она ответственно не хотела выдавать кому-либо. Ни за что. И насчет соблюдения требований аноптического образа жизни он также мог быть совершенно спокоен.

«Никто ничего такого, этакого и от нашей Маньки в тождестве не узнает…»

В семействе Ирнеевых старая подруга Маша не появлялась этак уже целую вечность. Потому как оскорбленная в лучших материнских чувствах Амелия Иосифовна, когда-то видевшая в ней «доченьку-невестушку», решительно отказала ей, «этой извращенке и лесбиянке», от дома.