Понемногу собрались тигры. Их было девять, это я помню. Звериные морды в темноте выглядели белыми и призрачными. Полоски резали ночь на части. Ли играла, а они слушали, склонив головы и не шевеля хвостами. Один за другим тигры запрокинули головы и завыли. Ты скажешь, что кошки не воют, на такое способны лишь волки, а кошки пронзительно кричат или шипят. Но ты ошибаешься! Они могут выть, а девять кошек воют точно хор демонов. Их голоса соединились со струнами Ли в дикой гармонии, клыки блестели желтым, глотки завывали, а лапы крушили цветы сотнями.

Слёзы бежали по лицу Ли. Она перестала играть, с восторгом и вожделением уставилась на тигриное сборище. Один за другим звери перестали выть и устремили взгляды на мою жену. Она открыла им объятия, и я её понял… Никогда не говори, что я не понимал свою жену! Ли открыла тиграм объятия, умоляя о прощении, кошачьем снисхождении и о той милости, какую могут дать тигры.

Они прыгнули в объятия Ли, как один зверь, и сожрали всю – сердце, печень, кости. На год её не хватило.

Сказка о Сердоликовой Шкатулке (продолжение)

Сказка о Сердоликовой Шкатулке

(продолжение)

– Мне тебя жаль, – сказала я слабым голосом.

– Несколько месяцев я питался лишь шафраном. Выследил всех девятерых тигров и сварил их сердца. Не помогло… Я видел, как они её сожрали, и не мог с этим жить. – Голос Лема звучал грубо и хрипло, будто он бесконечно долго плакал. – Но теперь всё хорошо. Он даровал мне новую жену, ты здесь!

– Не знаю, кто и что тебе пообещал, но я не твоя жена.

– Это было не обещание, а желание. И ты здесь. Ты здесь! Это красивая страна. Здесь ты можешь стать счастливой. Я построю тебе крепкую хижину, подальше от воды и бурь. Буду готовить для тебя тигриный суп… Я буду как трава, что безропотно стелется под ноги.

Я вздрогнула, и наши взгляды встретились. Не надо было мне уходить с той скалы. Но я была одна и ничего не знала о мире. Я не знала, что нельзя смотреть ему в лицо, такое пылкое и жаждущее.

– Я не могу ходить, – возразила я. – У меня ноги сломаны. И ты не должен меня касаться, потому что сгоришь.

– Моя дорогая, моя Ли, я сделаю тебе новые ноги из чистого светлого серебра и не трону тебя, если ты этого не захочешь.

– Я не Ли. Я не она! Посмотри на меня. Я создана из травы и света и совсем не такая, какой была она.

Лем печально посмотрел на меня: большие тёмные глаза отражали терзавшую его тоску.

– Это обычное имя в наших краях…

Он не смотрел мне в глаза, а пялился на камни, говорил очень тихо, и его голос дрожал как новорожденный воробей: