Глава 29

Они могли стать кем угодно и отправиться куда угодно. И в этом была своя прелесть: ритм и пульсация внешнего мира полностью поглотили их. Они были бесконечно малы и бесконечно огромны. Они превратились в одно сплошное чувство, в крохотную возможность, которая каким-то чудом сбылась.

Они могли бы исчезнуть навсегда. Прямо здесь, прямо сейчас, с этой автобусной остановки. И вряд ли хоть кто-то заметил бы. И во всей вселенной ничего бы не изменилось, ни одна волна не исчезла бы, не разбилась и не поменяла направления.

Но они не исчезли.

Они просто сидели на солнышке, взявшись за руки, потели и, когда шевелили ногами, старались не вляпаться в жвачки, приклеенные к скамейке. Они вдыхали усталость. Смотрели, как мимо проходят люди, мелькают их кеды и мобильники, вспыхивают и гаснут цвета. Они сидели, не шевелясь и не разговаривая, не чувствуя и тени нетерпения или желания. Их пальцы так тесно переплелись, что, глядя на них, не сразу можно было понять, где чьи. Солнце катилось по небосклону. Его колесо продолжало свое бесконечное вращение, ослепляя, когда они смотрели прямо на него.

И Лира знала, что наконец нашла свою сказку. И в этой сказке уже не было места бегству, преследователям и заборам. Это уже не была сказка о силе и власти, и ей больше не нужно было играть в ней роль жертвы.

Эта сказка, ее сказка, была про парня и девушку, которые сидели на скамье, взявшись за руки, и смотрели, как подъезжают и снова отъезжают автобусы. И, поскольку это была ее сказка, в ней все было правильно: без спешки, без необходимости куда-то бежать. Вселенная замедлилась, а будущее и прошлое представлялись лишь тенями на солнце. Парень и девушка сидели и смотрели на автобусы, а над их головами простирало свою руку время. Под его защитой они были в безопасности. Влюбленные и неразделимые.

И в ее сказке изменений не предвиделось.