Скользя назад, я успел схватить с песка длинную и острую, как кинжал, раковину бакулита, и выставил ее острый конец перед собой. Я протискивал и протискивал свое тело назад до тех пор, пока мир снаружи не скрылся от меня, а мои бедра не перестали пролезать в гладкий просвет раковины. А потом, дрожа от волнения и страха, я стал ждать, что будет.

Краб все еще визжал, но теперь — значительно тише. Довольно скоро хриплые вскрикивания сменились тихим потрескиванием и спорадическим щелканьем клешней. А потом остался только звук трескающегося панциря и разрываемой плоти. Время от времени к этим звукам примешивался крик, похожий на хриплое карканье, и возмущенное, негодующее шипение. Два птеранодона явно на пару пировали раком-отшельником и делились им друг с другом неохотно. А мне очень хотелось верить, что обо мне летучие ящеры позабыли — ведь мозги-то у них были совсем крошечные.

Наверное, миновало не менее часа, когда я услышал тяжелое хлопанье крыльев и угасающие вдали хриплые крики, возвестившие мне о том, что, по меньшей мере, один птеранодон улетел — а может быть, и оба. Я выждал еще полчаса, едва осмеливаясь дышать. Только потом я начал протискиваться вперед. Я делал это до тех пор, пока в изгибе раковины не появился просвет в виде полумесяца. Серпик дневного света. Вдалеке — раскачивающаяся на ветру пальма. Ветер донес до меня свежий запах моря. Я уперся локтем в нижнюю поверхность раковины, еще немного продвинулся вперед… и замер!

Меня поджидал второй птеранодон! Он сидел сложив крылья на спине и склонив голову набок. Его красные глаза смотрели на меня выжидательно, немигающе, почти гипнотически. О нет, она не забыла про меня, эта мерзкая тварь! Наверное, ее отбывший сородич наелся сочной крабьей мякоти, а этот гад, похоже, остался голодным и твердо вознамерился полакомиться мной.

Ну уж нет.

Я снова начал пятиться назад. Наконец птеранодон стал едва виден. Но тут тварь с интересом засунула голову в раструб раковины. Нет, пока что мне было нечего бояться. Птеранодон не мог до меня дотянуться. Здоровенная клиновидная голова и длинный клюв попросту не могли двигаться в просвете витой раковины. Стоило только птеранодону попытаться протиснуться вперед, как его голова с клювом сразу застряла. В испуге летучая рептилия рванулась назад и при этом раскачала раковину аммонита. Наконец птеранодон выдернул голову. Пару секунд стояла тишина, а в следующее мгновение тварь начала колотить клювом по ракушке снаружи, и у меня в ушах зазвенело от грохота. В тесном пространстве удары звучали оглушительно, словно автоматные очереди!