А вдруг Гончие Тиндалоса теперь приберегли для меня похожий сюрприз в мире трех измерений. Но нет, я не решился бы, если бы только это не стало крайне необходимо…

…Меня совершенно! О, да это же был Тиндалос — сам Тинд’лоси! Там, парящий на ветрах времени, обреченный на темпоральные туманы четвертого измерения, как обречен «Летучий Голландец» скитаться по туманным морям Земли, находился призрачный город — цитадель со зданиями в виде черных спиралей, обитель бестелесных вампиров! Они загнали меня к себе, в свою вотчину, чтобы проводить перепуганную овцу на бойню. И мясники вышли навстречу мне, полетели ко мне от черных спиральных башен, от мрачных крепостных стен города, бродящего во времени. Я описывал их раньше, де Мариньи, да и ты сам заверял меня в том, что видел их в чудовищных снах. Между тем даже теперь мне страшно о них вспоминать!

Что же делать? Как уйти от них, как избежать встречи с ними, когда уже сейчас их пульсирующие отравленные щупальца тянулись ко мне через корпус часов? Они были нематериальны, поэтому оболочка часов не представляла собой преграды для них. Они проникали сквозь нее, будто призраки через стену. Потому что они и вправду были привидениями, бестелесными созданиями, обреченными плыть по волнам времени в призрачном городе!

Это были те самые злобные черные лохмотья — рваные тряпки со сверкающими глазами, хлопающими обрывками крыльев и щупальцами, тянущимися к моей душе.

И вот теперь эти щупальца дотянулись до меня, пробрались в мое сознание, сжали мою душу и начали высасывать из меня жизнь, как арктический лед забирает все чувства у плоти. Я окаменел. А потом, как прежде в такие отчаянные мгновения, ко мне явился голос Тиании. Но на этот раз она ничего не смогла мне посоветовать, не сумела утешить меня. Она лишь соединила свои ментальные вопли ужаса с моими.

Слабея и чувствуя, как жизненная сила гаснет, словно свеча под стеклянным колпачком, я вдруг увидел свой шанс. Они окружили меня, Гончие, они облепили корпус старинных напольных часов, похожий на гроб, как облепляют стены пещер летучие мыши, но позади них в одну сторону простирался свободный путь во времени. В той стороне парил мрачный Тинналос, теперь опустевший. И тогда я использовал то малое, что осталось от моей быстро гаснущей жизненной силы, для того, чтобы направить свой корабль, который уже слушался меня неважно, в ту сторону. При этом рывке Гончие Тиндалоса рассыпались, заверещали и остались позади меня. А я мчался прямо к их жуткому городу. Я пронзил его сердце и с быстротой стрелы вылетел по другую сторону. Так стрела пронзила бы паутину. Увы, я слишком поздно осознал, что Гончие снова одурачили меня!