Следуя указаниям Атала, де Мариньи вскоре вышел на тропинку, которая вела к дому Гранта Эндерби — краснокаменному, с темными дубовыми стропилами. Сад был обнесен оградой из красного камня, яснее всяких слов говорившей о том, каково занятие Эндерби здесь, в стране сновидений, ибо он был каменотесом, и сыновья пошли по его стопам. Стены были широкими, прямыми и крепкими, как тот, кто их построил.
И вот сновидец постучал в дубовую дверь, и его встретил на пороге человек, недавно обитавший в мире бодрствования. После того как его семейство улеглось спать, де Мариньи и Грант Эндерби остались наедине, и сновидец до рассвета слушал вот какой рассказ…
Часть вторая
Часть вторая
Рассказ Гранта Эндерби, I: Лита
Всего лишь трижды посещал я Дайлат-Лин, с его базальтовыми башнями и мириадами пристаней. Эти три визита пришлись почти на целый век существования этого города, и я полюбил его, а теперь я рад, что увидел его в последний раз.
Впервые я отправился туда, когда мне было почти двадцать лет от роду. Стремление оказаться там было порождено долгим изучением таких произведений, как «Тысяча и одна ночь» и «Найденная Атлантида» Гельдера. Меня влекло к чудесным местам из древних легенд и сказок, к старинным городам прежних столетий. И мое стремление меня не подвело.
Впервые я увидел этот город издалека, когда брел вдоль реки Скай вместе с купеческим караваном из далеких краев, и стоило мне только разглядеть высокие черные башни, обрамляющие границы города, как я ощутил странное очарование этого места, тягу к нему. Чуть позже, охваченный восторгом, я отпросился у своих друзей-купцов, чтобы пройтись по древним улицам и переулкам Дайлат-Лина, побывать в припортовых тавернах и поболтать с моряками из самых разных краев мира сновидений Земли — и кое с кем, кто прибыл, наверное, из более дальних мест.
Мне даже не пришло в голову задуматься о том, смогу ли я беседовать с ними на множестве различных языков, потому что во сне зачастую многое выглядит проще и легче. Меня не смутила та легкость, с которой я вписался в чужеродную, но на удивление дружелюбную картину: я, облаченный в одежды сновидца, не слишком отличался внешне от других людей. Да, я оказался чуть выше среднего роста, но в разномастной толпе Дайлат-Лина я вполне мог сойти за человека, прибывшего из любого города мира бодрствования, и наоборот.
И все же в этом городе встречались иные, странные торговцы со всего побережья Южного моря, чья внешность и запахи наполнили меня таким отвращением, что я рядом с ними не мог подолгу задерживаться. Об этих торговцах и о том, откуда они родом, я стал расспрашивать кабатчиков, а они говорили мне, что я не первый из мира бодрствования, кому инстинкт подсказал, что эти торговцы несут в себе следы зла и гадких деяний. Сам Рэндольф Картер однажды предупредил жителей Дайлат-Лина о том, что этим торговцам нельзя доверять, ибо их единственное желание — сеять ужас и зло по всем краям сновидений.