Невысокий берег остался позади. Казалось, его линия словно бы сердито приплясывает, возмущенная моим бегством по морю. А я гадал, нет ли у рогачей какого-то способа переговариваться с другими жутковатыми существами. Если это было так, то на западном берегу бухты меня могли поджидать чудовищные творения.

На полпути через залив произошло нечто, что заставило меня отбросить раздумья о том, что может ждать меня при высадке на берег. Кто-то ухватился за лопасть моего весла, и на поверхности маслянистой воды рядом с лодкой возникла темная масса. Неведомый пловец подплыл ближе, и свет тонкого серпика луны выхватил из мрака острые зубы. Я начал бешено колотить веслом по воде, и довольно скоро подводное чудище отстало от лодки и ушло в глубину.

Я продолжал лихорадочно грести и бормотать заклинание. Наконец из тьмы выплыли очертания западного мыса, ограничивающего бухту. Плоское днище моей лодчонки легло на прибрежный песок. Спрыгнув с борта в неглубокую, по-ночному холодную воду, я отчетливо представил себе, как какие-нибудь водяные твари начнут хватать меня за лодыжки. В страхе я быстро зашагал к берегу, стремясь как можно быстрее оказаться на полосе гальки. Но в то самое мгновение, как мои ступни коснулись твердой почвы, из мрака, со стороны города, выскочили приземистые рогатые коротышки, чьи сородичи обитают в мрачном Ленге! Их было не меньше дюжины. Но прежде чем твари успели схватить меня своими ядовитыми лапами, я успел миновать точку, с которой начал обход города… и раздался раскат магического грома. Взрывная волна толкнула меня, и я ничком упал на песок. Почти сразу я вскочил и увидел неподалеку от себя рогатых коротышек. Но теперь нас разделяла невидимая стена Наах-Титус. С ненавистью мерзкие твари смотрели на меня, с ненавистью скребли когтями воздух, но заклинание крепко держало стену и не пропускало их.

Не медля ни мгновения, я достал из правого кармана второй свиток, который мне дал Атал, и начал произносить заклинание, призванное выпустить на волю Летучий Огонь, плененный внутри рубина. И как только первый из загадочных слогов слетел с моих губ, рогатые торговцы сразу отскочили от невидимой стены и невероятный ужас исказил их и без того уродливые физиономии.

— Тетрагамматон Табаите Саваоф Тетиктос… — начал произносить я нараспев при тусклом свете молодой луны. Злобный оскал рогатых тварей сменился жалким, умоляющим воем и бормотанием, и они начали падать ниц у подножия стены Наах-Титус. Наконец я произнес последнюю руну, и наступило безмолвие — столь же непроницаемое, как то, что царит в самом сердце луны.