Не медля ни мгновения, сновидец-мститель взбежал по ступеням пьедестала и за считаные секунды освободил несчастных пленников от оков. За все это время Титус Кроу не произнес ни слова. Он смотрел на друга, широко раскрыв рот и глаза от изумления. Наконец, когда де Мариньи помог Титусу и Тиании подняться на ноги, стараясь при этом не смотреть на наготу красавицы, у Титуса вырвалось:

— Анри! Де Мариньи! Это ты? Я не сразу узнал тебя под этой черной краской на лице! Но как? Ты, здесь, в мире сновидений? Боже! Еще ни разу я не…

— Потом, Титус, — прервал его де Мариньи. — Бог свидетель, времени у нас в обрез. Сначала я заберу Тианию — плащ не выдержит троих, — но я сразу же вернусь за тобой. А ты лучше вооружись одним из этих ятаганов — мало ли, вдруг кто-то еще из этих рогатых тварей явится сюда. Я постараюсь вернуться за тобой как можно скорее.

С этими словами де Мариньи повернулся к Тиании, а та вопросительно посмотрела на Титуса.

— Доверься де Мариньи, Тиания, — сказал своей спутнице покрытый кровоподтеками и порезами Титус. — Он самый надежный друг, какого только можно себе представить.

С этими словами он препоручил Тианию заботам друга, а де Мариньи, по-прежнему стараясь не замечать наготу и неземную красоту Тиании, обвил ее полой летучего плаща. Не медля более ни мгновения, он крепко обнял ее и взмыл в ночное небо. Они быстро полетели к высокой неосвещенной башне примерно в миле от центральной площади и пьедестала с гигантским рубином. Там де Мариньи осторожно опустил Тианию на плоскую крышу, огороженную парапетом. Но сразу улететь он не успел. Красавица-богиня взяла его за руку.

— Титус мне много рассказывал о тебе, Анри-Лоран де Мариньи, — прошептала она. — Теперь я понимаю, почему он оставил меня одну в Элизии, чтобы вернуться к вашей зеленой Земле. Такие друзья, как ты, вправду встречаются очень редко. Он любит тебя, как брата, с этих пор точно так же буду любить тебя я.

Тиания потянулась к де Мариньи и легко поцеловала его в губы. В следующий миг, когда он уже летел по ночному небу в летучем плаще, сердце его ликовало. Он понял: что бы ни случилось потом, он уже полностью вознагражден за весь тот риск, которому подвергается здесь, в мире сновидений.

Минуту или чуть больше спустя де Мариньи забрал с площади, где стоял пьедестал с гигантским рубином, Титуса Кроу, и тут ему стало ясно, насколько пытки обессилили друга. Вяло сжав в руке ятаган, Титус едва не лишился чувств к тому моменту, когда они вдвоем взлетели ввысь.

Де Мариньи спросил у Титуса, сколько времени они с Тианией пролежали на ступенях около гигантского рубина.