Выпивохой он не был, но никогда не отказывался от стаканчика бренди. После двойной порции он всегда начинал соображать быстрее. Если же сразу после этого он выпивал еще одну порцию бренди, его, как правило, пробирала дрожь. Третья порция сильно притупляла чувства, а четвертая…

Словом, полбутылки бренди запросто могли отправить его в мир сновидений! Прежде чем стартовать в Элизию, он чуть ли не в последнюю минуту прихватил с собой и уложил в часы времен три бутылки самого лучшего коньяка. Коньяк предназначался для Титуса Кроу. Хороший бренди был его единственной слабостью. Де Мариньи откупорил одну бутылку и сделал большой долгий глоток. Коньяк обжег глотку, и де Мариньи закашлялся. Он знал, что Кроу обозвал бы его варваром, но он бы все же согласился, что в такой ситуации требуется действовать быстро и порой грубо.

Прикончив половину бутылки, де Мариньи почувствовал, что голова у него начинает кружиться сама по себе, а вовсе не из-за кружения по орбите часов времен. (Невероятно, но он начал ощущать их движение!) В какой-то момент де Мариньи не удержался и расхохотался в голос. Однако туман, окутывавший его сознание, сгущался слишком медленно. Он сделал еще один глоток согревающей и кружащей голову жидкости, и еще один… Отняв горлышко бутылки от губ, он пошатнулся.

Интересно… он ведь точно знал, что по-настоящему закачаться внутри корпуса часов времен невозможно. Это Титус Кроу умел использовать часы времен и в качестве портала для перехода во все пространства и времена, и как обычное средство передвижения, а де Мариньи этого пока делать не умел. На самом деле, его единственная попытка, хотя и невольная, в этом смысле, едва не закончилась полной катастрофой. Поэтому де Мариньи догадался — с трудом, но догадался, что «пошатнулся» он не физически, а умственно. Короче говоря, он понял, что порядком напился.

К этому моменту в бутылке осталось всего на дюйм бренди — или около того. Де Мариньи с любопытством посмотрел на бутылку, покачал ее… и зевнул. Свой сольный запой он начал всего двадцать минут назад. И теперь он криво усмехнулся и начал напевать, в промежутках между строчками делая по глотку бренди:

Минута текла за минутой. Де Мариньи то и дело сбивался и начинал петь снова. Наконец бутылка выскользнула из его пальцев, но он этого не заметил.

Если бы кто-то в этот момент наблюдал за корпусом часов времен, ему бы показалось, что на миг звездное небо зарябило, а диск Земли дрогнул на безошибочной орбите около могучей горелки Солнца. Этому наблюдателю показалось бы, что он видит все это как бы через пелену жаркого марева, но в следующий миг все стало бы в точности так, как было раньше.