Следовало ему поступить иначе. Следовало сказать маркизе:

– Я – ничто, пока служу вам.

А после пойти к Ариенне, вывести ее из замка потайными ходами и сбежать от ее матери навсегда.

Но вместо этого он приехал сюда, своими руками строить любимой тюрьму.

Стоило шагнуть через порог, дверь с лязгом захлопнулась, громко щелкнув замком. Жак двинулся к другой двери.

Хлоп! Щелк!

– Эту часть лабиринта я не люблю больше всех остальных, – пожаловался садовник. – От грохота этих дверей у меня голова болеть начинает.

– Да, – согласился Жак. – Вначале я просто возненавидел те белые розы, но теперь предпочел бы вновь оказаться среди них.

– Так вы видели мои розы?

– Да. И каждая – творение истинного мастера.

Садовник польщенно хмыкнул.

– Если бы чем-нибудь помечать двери, в которые мы уже входили… – задумчиво проговорил он.

– Может, хлебными крошками?

– Хлеб съеден без остатка. Что это звенит?

– Мой кошелек, – пояснил Жак.

– Тогда воспользуемся монетами!

Жак поспешно прикрыл кошелек рукой. Дороговат выйдет путь, если каждую дверь отмечать серебром! Впрочем… впрочем, здесь, в лабиринте, от этих монет все равно никакого толку. Он начал класть их по одной на пол у каждой двери, в которую они входили, и в скором времени этот способ принес плоды. Дойдя до конца длинного – длиннее всех остальных – коридора, они оказались перед двумя последними дверьми.

Садовник положил руку на плечо Жака.

– Постойте, – сказал он. – Теперь я знаю, где мы.

Медленно развернувшись кругом, он указал на одну из дверей.