— Как замечательно, Тимми! — проворковала она. — Сад камней!

Все это место очаровательно. Мы должны немедленно купить несколько шезлонгов и зонтики!

— Тимми, — простонал он про себя.

— И ты должен немедленно постричь газон, — сказала Милдред, склонив голову набок и критически оглядывая высокую траву. — Тогда все будет готово.

— Готово для чего?

— Это сюрприз, — радостно сказала Милдред. — А теперь почему бы тебе просто не сбегать за газонокосилкой и не начать стричь траву прямо сейчас?

Тим Букер, у которого было по меньшей мере восемь веских причин не косить газон в этот день, послушно вошел в дом, взял газонокосилку и начал стричь траву. Милдред довольно долго смотрела на него, весело напевая. Тим вспотел и стал искать фей.

Ни одна не появилась. Вероятно, они прятались от его жены — и в каком-то смысле он им завидовал. На какое-то мгновение у него родилась дикая надежда, что, возможно, крошечный народец все-таки исчез.

Эта надежда рассеялась на следующее утро, сменившись унынием.

Выйдя на заднее крыльцо за воскресной газетой и сливками, Тим Букер обнаружил, что молоко у него свернулось. Он ничего не сказал. Позже тем же утром он побежал в магазин и купил свежего молока. Но в понедельник утром Милдред достала молоко и открыла бутылку за завтраком.

— Тимми, это молоко прокисло! — объявила она.

— Скисло? — Тим Букер прикинулся дурачком.

— Я поговорю об этом с молочником, — объявила Милдред.

У Тима Букера были другие идеи. В то утро он на цыпочках спустился по тропинке и остановился у Сада камней.

— Эй, там! — позвал он громким театральным шепотом. — Эй, ребята!

Толстый маленький Томакин выглянул из-за скалы.

— Доброе утро, йез, — сказал он. — Что мы можем сделать в твою честь этим утром?

— Черт побери, вы можете не трогать мое молоко, — бестактно сказал Тим Букер.

Томакин нахмурился.

— О, и тебя беспокоит простокваша? — прокомментировал он.