— Что Хассману нужно в замке? — спросил Дрейк, нарушив молчание.

— А ты не догадываешься? — ответил Шарман.

— Там нет ничего ценного, — задумчиво произнес Дрейк. — Старый замок опустел с тех пор, как тамошних дворян убили во время Французской революции. Крестьяне говорят, что их призраки все еще бродят по этому месту — но я думаю, что оно, вероятно, заполнено пылью, паутиной и летучими мышами.

Никто не хотел бы посетить его.

— Именно. — Шарман пожал плечами. — Вот почему я подумал, что это идеальный тайник.

— Тайник?

— Да. Когда немцы прибыли сюда, в Дюбонн, моим последним официальным актом на посту мэра было распоряжение государственными бумагами. Не обычные документы, как ты понимаешь, а секретные — всего лишь несколько ценных листов, спрятанных в архивах мэрии. Я решил сохранить их любой ценой, из-за их исторического значения. Поэтому я стал искать подходящий тайник. Пока ты усердно рассылал сообщения о передвижениях нацистских войск в свою газету, я торопливо поднимался на холм, чтобы спрятать эти бумаги в замке Делавер.

— Вы спрятали их там?

— Да, там. Я положил их в железную шкатулку и спрятал в том месте, которое знал только я один — в потайном ящике над старым камином. Я думал, они будут в безопасности. Но каким-то образом Хассман, должно быть, узнал про тайник, потому что сегодня я получил сообщение, что он высылает в замок отряд сегодня вечером. Естественно, нельзя позволить немцам найти эти бумаги. Вот почему я послал туда Розель сегодня днем.

Дрейк нахмурился.

— Но почему вы послали свою собственную дочь — она же девушка — на такое рискованное задание?

— Ровно по этой же причине, — объяснил Шарман. Он встал и подошел к окну. Раздвинув шторы, указал на улицу за окном. — Послушай, друг мой, — сказал он. — Посмотри на улицы Дюбонны.

Каждый квартал патрулируют нацистские свиньи. Кто из наших людей смог бы беспрепятственно пройти по этим улицам и добраться до замка средь бела дня? Конечно, ни ты, ни я, ни Марсель, Антуан, Филипп, Жан — никто из наших людей. Нет, только женщина может пойти с таким поручением; женщина, которой мы можем доверять. Поэтому я послал Розель.

— Но сейчас уже сумерки, — возразил Дрейк. — Она должна вернуться, не так ли? И нацисты скоро выдвинутся туда.

Пьер Шарман закусил верхнюю губу и отвернулся.

— Волнуетесь, не так ли? — сказал обвинительно Дрейк. — Вы же понимаете, что это был безрассудный план. Вот почему вы не посвятили меня в это дело раньше. Возможно, она…

— Не говори так, — прошептал Шарман.

— Глупец!

Дрейк направился к двери, сердито размахивая кулаками.