Мой компаньон шагнул в дверной проем. Неожиданно, он толкнул девушку вперед.

— Сейчас! — выдохнул он.

И в темноте я накинулся на нее. Все инструкции об улыбке и положении рук вылетели у меня из головы. Я знал только, что горло ее было белым и ровным, за исключением того места, где билась тоненькая жилка.

Мне хотелось прикоснуться к этому горлу руками, губами, мне хотелось впиться в него…

Зажав рот рукой, я потащил девушку сквозь темноту, слыша, как она скребет каблуками по гравию. Из лачуги раздался долгий стон, а затем — тишина.

И вдруг для меня перестало существовать все, кроме белого пятна ее шеи с пульсирующей жилкой, которое внезапно стремительно ринулось навстречу моему рту…

IV

IV

В подвале было холодно — холодно и темно.

Я беспокойно заерзал на своей постели, моргнул, и распахнул глаза в черноту. Напрягая зрение, я приподнялся и сел, чувствуя, как изнутри поднимается холодная дрожь.

Я ощущал себя вялым, тяжелым, как насытившаяся рептилия.

Зевнув, я попытался выхватить нить воспоминания из красного тумана, окутавшего мои мысли.

Где я был? Как очутился здесь? И что я делал?

Я снова зевнул. Рука потянулась ко рту. На губах запеклось что-то сухое и шелушащееся.

Я коснулся их, и тут же воспоминания хлынули потоком.

Прошлой ночью, в придорожной закусочной, я пировал.

А потом…

— Нет! — выдохнул я.

— Ты проснулся? Хорошо.

Мой хозяин стоял передо мной. Я поспешно поднялся и стал напротив.