Мы не разговаривали. Молча шли по длинным, невыразительным коридорам в сторону выхода из Канцелярии.

Когда мы остановились на освещенной горячим солнцем площади Лос-Дьяблоса, Азазель не выдержал. Он яростно пнул камень и начал громко ругаться. Прохожие с тревогой оглядывались на него.

– Снова! Снова он меня сделал! – воскликнул наконец Азазель и завыл в небо.

Мы терпеливо стояли рядом.

– Тебе стало легче? – спросила я, когда он умолк.

– Да, – ответил он.

Мы вместе направились в сторону пляжа. Точнее, направилась я, а они последовали за мной. Мы уселись на стену лицом к морю.

– Не понимаю, чего вы так расстроились. – Белет, сидевший между нами, обнял нас за плечи. – Азазель, в прошлый раз, когда тебя понизили в должности на десять тысяч лет, первые пять тебе пришлось отсидеть в тюрьме. Сейчас же Люцифер не приказал запереть тебя в камере.

Я глянула на него. Пять тысяч лет в четырех стенах, без окон и возможности выйти? Неудивительно, что теперь он был таким… своеобразным.

– Виктория, – продолжал Белет, – ты тоже держи выше нос. Тебя он тоже не закроет. Конечно, он отнимет у тебя силу и запретит пользоваться Искрой, но что это меняет? Ты останешься полноправной гражданкой Ада.

– Но я не смогу путешествовать на Землю, – отметила я. – Уже никогда… Лучше пять тысяч лет тюрьмы.

Я задумалась. Мне вовсе не хотелось торчать в Аду тысячелетиями, я хотела иметь возможность возвращаться на Землю к Петреку. А теперь? Я больше никогда не смогу этого сделать! Наверное, поэтому Белету было так весело…

– Больше никогда их не увижу. – Я расплакалась.

Я говорила «их», но главным образом имела в виду его. Он сказал, что любит меня. Ну ладно… сказал, что «кажется, любит меня», но я сказала то же самое. Мы признались друг другу в любви.

А я больше не увижу его вплоть до его смерти. Если он попадет в Ад. Я не могу ждать его смерти, это так… неуместно. Кроме того, до этого времени он может полюбить кого-то другого.

Азазель тоже был разочарован. Он повернулся к Белету и сказал:

– Я тоже недоволен таким исходом. Что с того, что я не буду сидеть в тюрьме? Я ничего еще не успел сделать. У меня был грандиозный, великолепный план, чтобы свергнуть Люцифера, а он остановил меня на полпути.

– Все пошло не так, – сказала я сквозь слезы.

Даже злости на него из-за того, что он хотел меня использовать, у меня больше не было. В конце концов, это я из-за своей глупости и доверчивости так легко впутывалась во все, что придумывал Азазель.

– А я был так близок. – Коварный дьявол скривился. – Тогда, в Канцелярии, когда мы вломились туда, чтобы подменить документы, Виктория чуть не вышла из себя. Я почти довел ее до точки кипения.