– Заходим, – утвердительно ответили мы.

– Тогда заходите, – прорычал он.

Дверь стала приоткрываться. Нам пришлось отступить, потому что открывалась она наружу. Внутри был длинный коридор, по бокам находились камеры с длинными серебряными решетками. Посередине лежал красный ковер с золотой бахромой. На стенах, оклеенных пурпурными обоями, висели позолоченные канделябры. Воск крупными каплями капал на пол.

Мы прошли через ворота.

Дверь медленно за нами закрылась, и мы оказались заперты внутри. Интересно, лев нас потом выпустит?

Коридор вел к высокой лестнице. В здании было несколько этажей.

Мы медленно пошли вперед, по очереди заглядывая в камеры. Большинство из них были пусты, но некоторые оказались занятыми.

Мы прошли мимо пьяного путто. Он посмотрел на нас красными от алкоголя глазами и судорожно вцепился в решетку.

– Выпустите меня отсюда! – закричал он. – Обещаю, я не буду больше пить. Не буду. Только совсем немного. Иногда. Ну, знаете, как выпадет возможность. Но большую часть времени я буду трезвым.

Мы быстро прошли мимо него. Путто начал что-то петь, то и дело икая.

– О, моя бутылочка… ик… ни капли нет на дне… ик… о, скорее, милочка… ик… ты в рот беги ко мне… ик!

– Заткнись, ничтожество! – крикнул из конца коридора хорошо знакомый мне голос. – Ни капли поэзии, одно лишь свинство.

Азазель. И где был он…

– Опять эта пьяная морда завела свое… – рявкнул его товарищ.

…Там был и Белет.

Тихонько мы двинулись по коридору.

Мы быстро проходили мимо камер. В одной из них я увидела незнакомого мне ангела, у которого пол-лица было обожжено едкой кислотой. Он буравил нас своим единственным голубым глазом. В другой находился золотой голем, свернувшись на полу в позе эмбриона.

Кроме них мы больше никого не заметили. Дверь ошиблась. Здесь было не так уж и много существ. Ну, если только верхние этажи не были переполнены.

Убранство камер совершенно не походило на адское. Они были тщательно обставлены: в камерах были кровати с постельным бельем, мягкими матрасами и подушками, ковры на полу, зеркала на стенах, стулья. На окнах висели тюль и бархатные шторы. В Нижней Аркадии заключенный мог рассчитывать только на сырую комнату с металлической койкой.

Мы остановились напротив камеры Белета, миновав перед этим Азазеля. Коварный дьявол при виде нас разинул рот и подбежал к решетке. Мы прошли мимо него, не говоря ни слова.