Я взглянула на часы.
Дверь открылась, и Малик вывел из комнаты молодую женщину, которая с плачем обнимала его. Впрочем, похоже, то были слезы радости. Мне пришло в голову, что я никогда не обнимала Малика. Наверное, решила я, у меня какие-то изъяны в социальном мышлении. Однако вряд ли кто-то бы стал обнимать его, узнав о давлеющем над собой проклятии.
Я села. Малик тем временем вынул из сумки декоративный кинжал и положил его на стол. Затем, окунув кисть в сосуд с кровью, начал наносить тонкий слой крови на лезвие, поворачивая его во всех направлениях, чтобы покрыть полностью. Наконец медиум положил нож на стол.
– Что вы делаете?
– Сушу кровь.
– А заклинание тоже потребуется?
Малик кивнул:
– Как только высохнет кровь.
Я слышала громкое тиканье часов и задавалась вопросом, зачем мадам Ринки повесила в своем салоне часы, которые мешают сосредоточиться. От занавесок по-прежнему исходил запах несвежих благовоний, хотя догорели они весьма давно.
Как только Малик все устроил, он положил ладони на стол по обе стороны от кинжала и заговорил со странными певучими интонациями. Я уже слышала подобное раньше. Точно так же пела мать Джульетты в ту ночь, когда наложила на меня проклятие. Глаза Малика закатились, но он продолжал говорить, не меняя ритма, высоким, встревоженным голосом. Наконец он протянул руку и схватил меня за запястье, до ужаса напугав. Все его тело сотрясала дрожь. Мои руки при этом как будто вспыхнули жаром, а на языке появился странный привкус. Я поняла, что из носа пошла кровь. В ту же секунду Малик упал со стула и покатился по полу, по-прежнему дрожа.
Я не могла понять, нужно ли вызвать «Скорую помощь».
– Малик? – Я наклонилась над мужчиной и похлопала по лицу. – Малик?
Его глаза открылись настолько внезапно, что я в страхе отпрыгнула.
– Вы меня до смерти напугали! Вы в порядке?
И вдруг я поняла, что на меня смотрит вовсе не Малик. Его голос изменился до неузнаваемости.
– О, моя прекрасная девочка! – Малик сел и неуклюже повернулся, точно кукла из «Сказок Гофмана». –
Я отползала в сторону, скрипя подошвами ботинок, пока не наткнулась спиной на стену.
– Ты испугалась? Ты меня не узнаешь?
Я склонила голову.