— То есть, — недоумевающе поинтересовался я, — ЦРУ посылает тебя в Колумбию ради нескольких подохших от кокаина избалованных сынков ваших политиканов? Что-то мало в это верится….

— Эй, — грубо осадил меня Дикий Билл, — Это вызов моей стране. Наркотики — это серьёзный бизнес, на нём наваривают миллионы баксов, и всё бы было ничего, но от этого страдают дети — будущее моей страны….

— С каких это пор ты стал патриотом, Билл?

— Я многое переосмыслил, — ответил Дикий Билл, — Не думай, Рене, что всё так просто. Мой младший брат связался с этим дерьмом, пока я служил в Легионе. Я с тех пор ненавижу тех, кто травит этой дрянью неопытных детей. Для меня это не просто задание, а дело чести. И я думал, что ты мне с этим поможешь.

— В этом — не вопрос! — убедил его я, — Но мне нужна цена! Сколько платят за то, чтобы я с тобой смотался в Колумбийские джунгли и угрохал какого-нибудь жирного наркобарона?

— Двести штук, — ответил Билл, — Напополам, фифти-фифти, по сто тысяч! Идёт?

— Двести штук? — засмеялся я, — Щедро, тем более от ЦРУ!

— Двести штук — и всё ради того, чтобы от этой лаборатории камень на камне не остался. По рукам?

Немного колебаясь, я всё же хлопнул своей дланью по его руке.

— Когда выезжаем? — поинтересовался я почтенно.

— Желательно сегодня вечером, — улыбнулся Дикий Билл, — Ствол ты свой ещё не потерял?

— Обижаешь, сержант.

Мы допили кентуккский виски, после чего я стал собираться. Удивительное совпадение, что Дикий Билл вернулся в мою жизнь тогда, когда было необходимо развеяться. Душа просила приключений и требовала адреналина, как это когда-то бывало на службе в Легионе. Вытащив свой походный рюкзак, я сложил туда пару чистого белья, вытащил на свет Божий своё оружие: боевой нож KA-BARи старенький, но проверенный временем и войнами ColtM1911A1, который мне вручили по окончанию службы. Вытащил я также и свою походную фляжку, часы с компасом и армейский бинокль. Всё это я уместил в свой рюкзак, кроме оружия: его Дикий Билл официально должен был провезти в своём кейсе.

Дикий Билл улыбался и пил виски, глядя на мои приготовления. А я призадумался. Либо старый хитрый лис чего-то недоговаривает и всё не так гладко, как он рассказывает, либо я совершенно не разбираюсь в психологии людей, и Дикий Билл действительно изменился.

— Чтож, посмотрим! — подумал я, захлопнув дверцу шкафчика.

Тёплый приём

Тёплый приём

Так быстро начинает лететь время после принятия важного решения. Казалось, что только пару минут назад я бухал в гордом одиночестве, и вот я уже в самолёте, летящим в Боготу, рядом со своим старым боевым товарищем. Помимо тяги к патриотизму, я не заметил никаких других изменений в облике Дикого Билла. Он всё так же балагурил, время от времени опрокидывал стопку виски и норовил ущипнуть за упругую задницу проходящей мимо стюардессы. Впрочем, я не сомневался в том, что тяга к патриотизму у Дикого Билла — просто пустые слова. Этот американец был готов продать родную мать за пачку вечнозелёных баксов, не говоря уже о собственной стране.