– Ведь именно в этом причина, или я не прав? – настаивал он, шагая рядом с молодой женщиной, которая не имела себе равных по красоте среди дроу.

– Причина чего?

– Ну, как бы это сказать, изменений во внешности. Например, цвета глаз!

– Не буду отрицать, выбор цвета символичен.

– А может быть, ты выбрала лиловый, чтобы угодить Дзирту? – хитро спросил Джарлакс.

Ивоннель лишь игриво хихикнула и пожала плечами в ответ.

– А как насчет возвращения Закнафейна? – уже совершенно серьезно спросил Джарлакс, понизив голос.

– В каком смысле? – отозвалась Ивоннель. Удивление ее казалось совершенно искренним – но, с другой стороны, она была очень искусна в обмане подобного рода, не менее искусна, чем ее тезка, мать Джарлакса.

– Оно доставило Дзирту удовольствие?

– Хватит ходить вокруг да около, дядя, – произнесла дочь Громфа, и Джарлакс на мгновение замер. Она практически никогда открыто не признавала существовавшую между ними родственную связь.

– Ну что ж, хорошо, я выскажусь яснее. Ты вернула его к жизни.

Ивоннель презрительно фыркнула.

– Я не знаю, каким образом ты это сделала, но ты это сделала, и последние события кажутся мне частью сложной игры. И цель этой игры – соблазнить Дзирта, – сурово произнес он. – Ты же слышала слова, с которыми Дзирт обратился к Ллос. Что, если бы она была достойна его поклонения, она вернула бы Закнафейна без всяких просьб. – Он окинул племянницу пристальным, тяжелым взглядом и напомнил ей: – А тебя об этом никто не просил.

– По-твоему, я хочу, чтобы Дзирт мне поклонялся?

– Если не поклонялся, то любил – как мужчина любит женщину.

Ивоннель снова пожала плечами, но не покачала головой, чтобы отрицать это обвинение.

– Темные эльфы живут много, много лет. Люди – гораздо меньше.

– И она проживет еще меньше, если ее убьет враг.

Ивоннель резко остановилась и развернулась лицом к Джарлаксу, и когда тот, в свою очередь, обернулся к ней, она с силой ударила его по лицу.