Катрин сидела, широко раскрыв глаза и почти не моргая. Сидела так час, другой, пока не устали глаза. Потом торопливо разложила кресло в лежачее положение и погасила освещение. Но от ощущения, что её обволакивает темнота, стало совсем плохо. Ей захотелось свернуться калачиком, сжаться, закрыться одеялом по макушку. Но у неё не было ни одеяла, ни даже возможности принять ту самую позу эмбриона, скафандр не позволял. Катрин снова включила свет. Голова стала пустой и не могла думать ни о чём, кроме увиденного кошмара и скорой, мучительной смерти. Она боялась даже на секунду опустить веки. Боялась, что снова увидит разгневанное ледяное привидение. А ещё Катрин боялась, что от страха окончательно потеряет над собой контроль. Как будто и без этого было мало чего бояться! Но скоро поняла, что как раз это ей не грозит. Истерику и панические проявления блокировали контрольные биосистема скафандра. Только всё равно, больше ни о чём думать Майер не могла. Ведь никто за ней не прилетит. Никто. Никто. Никто…

Где-то за пределами капсулы, во внутренностях космолёта, что-то глухо треснуло. Через какое-то время ещё и ещё. Похоже холод, не встречая больше сопротивления, добрался до труб и ёмкостей с водой, замкнутых гидравлических и воздушных систем.

По щекам сами собой полились слёзы. Она шмыгала носом, как маленькая девочка, а слёзы всё текли. И бионика, контролирующая эмоциональное состояние пилота, с ними не справлялась. Создатели контрольных систем скафандра не рассчитывали, что внутри, в тесной защитной капсуле боевой машины, окажется женщина. Отчаявшаяся и напуганная. Бесцельно и обречённо ждущая своей смерти. Ей захотелось послать проклятие на их головы. Ведь только из-за прекрасной работы созданных ими механизмов, она выжила в бою. Прожила эти пять дней, в полной изоляции металлической гробницы. А потом Катрин наконец поняла, что хотел сказать призрак, живущий в её голове. Она вспомнила слова, которые сказал ей Соколов на прощание. «Береги себя, я хочу увидеть тебя снова».

— И я… — всхлипнула Катрин, — и я хочу!..

Слёзы закончились, она закрыла глаза. Ей всё ещё было страшно и жутко. Но теперь она будет держаться. Сначала они забрали у неё Марка. И весь смысл её жизни. Теперь забирают всё то, что от неё самой осталось, вместе с робкой надеждой и человеком, эту надежду принесшим. Если Майер сдастся сейчас, значит они снова победили её. На этот раз окончательно. Нет, вот этого не будет! Она не отдаст им победу так легко. Больше никаких истерик. Хоть Катрин давно уже не могла назвать себя нормальной, она всё ещё лучший пилот в КСПС сектора «Арахна». Единственная женщина среди пилотов сверхмалых боевых машин. Правая рука сама легла на левое предплечье, туда, где под бронёй скафандра, красовался символ её сбывшейся и давно истлевшей мечты. «Москиты» не бывают бывшими. Лейтенант Майер будет драться. Со страхом, с ледяным космосом, с самой собой.