— Надеюсь, все живы, — пробормотала я, спрятав лицо на груди Дайроса.
Понятно, что, если перешли к исполнению этого плана, дела были весьма плохи. Вряд ли завтра ожидают хорошие новости. Но и глупо было надеяться, что столь сложное столкновение пройдет без ран и возможных потерь.
— Враг повержен, а ты очнулась. Это главное, — пальцы Дайроса закопались в моих волосах. — Не представляешь, как напугала меня. В один момент я потерял тебя. Никогда не было так страшно.
Зажмурилась, смаргивая слезы. Когда я сама приблизилась к грани, он боролся за меня. Сложно описать весь тот коктейль чувств, который испытывала. Растерянность и тревога за друзей смешивалась с нежностью, облегчением и невероятным счастьем. Он здесь, рядом, и хочется верить, что так будет всегда.
— Дайрос, — я все же отстранилась, но только, чтобы заглянуть в ставшие родными глаза. — Я люблю тебя, — улыбнулась сквозь слезы.
Сомнения окончательно покинули. Им нет места, когда жизнь проходит на грани, а каждый день может стать последним.
Дайрос гулко вздохнул, замер, словно не веря.
— Люблю, — повторила, и второе признание оказалось легче произнести, чем первое.
Я потянулась к нему и коснулась его губ своими губами. Только тогда Дайрос ожил, крепко обнял меня, отзываясь на поцелуй. Так тепло и надежно в его руках. Позади остался сложный бой, смертельная опасность, а впереди нас ждали новые испытания и долгий путь к горам Альтаир. Но в эти мгновения было легко и спокойно, просто потому что он рядом со мной.
— Ты же понимаешь, что это значит? — спросил, покрывая влажные от слез щеки поцелуями. — Ты теперь моя, Александра.
— Хорошо, — усмехнулась.
— И выйдешь за меня.
— Если выживем.
— Выживем. Да и чего ждать, Лекс? Одобрения Совета? Вдали и после стольких опасностей мне плевать на их мнение. Я хочу тебя. Слишком давно хочу.
Слова затихли с новым поцелуем, медленным, тягучим, постепенно распаляющим желание и с каждым мгновением сметающим последние рамки. Наверное, сейчас для этого не время и даже не место. Только оторваться друг от друга казалось нереальным. Особенно, когда единственной преградой между плотно стиснутыми телами была только тонкая ткань рубашки, которая исчезла за пару движений. Горячие ладони гладили обнаженное тело, трепетно, ласково, иногда порывисто. А поцелуй все продолжался и прекратился, только когда Дайрос перекатился, подминая меня под себя. Холод забылся, стало жарко.
— Это единственная боль, которую я причиню тебе. Обещаю.
— Я знаю, Дэй, знаю.