Светлый фон

Дайрос указал взмахом руки на груду камней, заваливших вход. От лица Ривена отлила кровь, а глаза покинула жизнь.

— А заклинание? — проговорил он через силу.

— Со мной, — Дайрос похлопал ладонью по куртке, и это придало сил, заставило опомниться.

Все они пришли сюда, чтобы помочь Александре, но в первую очередь уничтожить зло, что угрожает всему миру. Они знали, на какой риск идут. И он обязан выжить, отнести заклинание Александре. Иначе их смерти будут напрасными.

В этот момент от потолка отделился большой камень ударив по барьеру, отчего Ривен покачнулся.

— Нужно бежать! — он схватил эльфа за локоть и потащил в сторону выхода.

— Выход завалило, Дайрос.

— Есть и второй! Надеюсь, что еще есть.

Глава 50

Лучница

Лучница

 

Дайроса выбросило за пределы коридора, после чего арка обвалилась, перекрывая выход и возможное спасение. Лалиэн же развернулась и рванула к Аркариону, возводя над их головами магический барьер.

— Лали, зачем? — Аркарион стер кровь с лица, глядя на нее полным отчаяния взглядом.

— Мы же вместе до конца, — улыбнулась сквозь слезы и не смогла сдержать всхлипа.

Путь их был опасен и труден. Она не раз задумывалась о том, в каком обличии может прийти смерть. А достигнув Храма, почти уверилась, что они все преодолели. Но ошиблась. Только она ни о чем не жалела. Она нашла заклинание, передала его Дайросу. Уверена, он позаботится об Александре. Жаль только, что не удалось попрощаться с ней. Но сестра и так знает, как Лалиэн любит ее.

— Это моя вина. Прости, — Аркарион подступил к ней и крепко обнял, зарываясь лицом в растрепанных волосах. — Прости…

— Я не виню тебя, — подняла лицо к нему, чтобы заглянуть в глаза. — Я люблю тебя.

В эту секунду потолок обвалился, сдавив каменными тисками барьер, и их объяла темнота. Лалиэн ахнула с трудом удержав магическую преграду. Пошатнулась. И Аркарион поддержал ее, помогая присесть на каменный пол.

— Лали, — он порывисто провел ладонями по ее щекам, стирая слезы. — Я тоже тебя люблю. Наверное, зря я боялся и не признался раньше. Теперь уже поздно, — произнес с грустью в голосе.