И когда он писал эти строки…

Его слова были обращены к моей душе. Не удивительно, что его песни так хороши. Он настоящий поэт, умеет описывать всё в такой манере, какую я никогда не смогу понять, но это… это имело смысл. Каждое стихотворение имело смысл. Я знала, что он солгал, то теперь, читая слова о том, что на самом деле происходило, когда он тренировал меня, я вновь вышла из себя. Он влюбился в меня тогда, но из-за того, что я стала Карой, сбив с толку всех, включая его самого, он не доверял своим чувствам. А из-за той тьмы, в которую он погрузился, он не чувствовал ничего, когда очнулся.

Что если бы я была Рубиконом? Я бы удерживала его от обращения ко тьме. И хотя я бы не продержалась долго, но это дало бы ему надежду, и он бы убежал прочь, как обычно.

Я разозлилась, осознав, что он был одним из самых сложных созданий, которых я когда-либо видела. В нём как будто было множество слоёв добра и зла, смешанных друг с другом, как луковица, начавшая гнить.

Как можно поверить в это, искренне поверить во всё это?

Мне страшно знать, что он на самом деле такой, но его стихи стали моей новой зависимостью.

Тёмные или нет, они были безумно притягательными.

«Несбывшееся дыханье» тоже было здесь, как и «Всегда последний». Два суперхита в Пейе. Они занимали первые строчки в хит-парадах. Жаль, что весь остальной мир так и не услышит «Оборотней». Дурацкое название.

Я прочитала ещё парочку, они радикально поменялись. Последнее было написано после того, как он перешагнул черту, и его пришлось усыпить. Они вновь стали полностью тёмными.

В них не было добра. Он написал их до своего возвращения, описывая, почему он был так груб.