— Говорите ли вы, мужи, от лица града Мурома?
— Да, — хором ответили пришедшие.
— Признаёте ли вы меня князем из рода Святославичей, по праву занимающим Муромский стол?
— Да, — повторили люди.
— Согласны, чтобы супруга моя Ефросинья повелевала женами вашими?
— Да, — в третий раз молвили они.
— А моя жена лично просит госпожу Ефросинью вернуться в город, — не смолчал Жирослав. — Говорит, к осени следует внука ждать.
–
[1] Ушкуй — большая ладья с парусом и вёслами, вмещающая 40–60 человек
[2] Папа (мокшанский)
[3] В 1241 Пуреш дошел вместе с войсками Субэдэя до Германии, но под Легницей отказался сражаться и был убит монголами.
Эпилог
Эпилог
Крещение проходило в Спасо-Преображенском монастыре. Центральный, Рождества Богородицы, тот, что располагался на Воеводовой горе, пострадал, когда толпа пыталась расправиться с епископом, и не мог принять княжескую чету.
Младенец, вынутый из купели, обиженно кричал. Конечно, вот было тепло, сухо, ребёнок задремал под чтение молитв, и вдруг неожиданное пробуждение от холодной воды, в которую троекратно погружают.
Фрося смотрела, как Настасья бережно берет на руки крестную дочь, как улыбается, шепча её имя. Евдокия. В честь знатной римлянки, казненной за веру в далеком четвёртом веке.
Княгиня прикрыла глаза, вдыхая аромат ладана и воска. Когда-то и тринадцатый век казался ей далёким, непонятным, чужим. Четыре года изменили всё, а в первую очередь её саму. Слетела шелуха, проявился характер. Теперь она могла позволить себе не соглашаться с чужим мнением, мировоззрением, поведением. И знала, что и её решения не всегда будут поняты и приняты. Это заставляло думать, искать варианты, компромиссы, а не прятаться в раковину безразличия. Ведь на каждое решение влияет сотня обстоятельств, и порой кажется, что нет выбора, что заблудился в лабиринте правил, условностей, чужих мнений. Тропа не стелется под ногами, путы не рвутся и тогда нужен тот, кто скажет: «Сними эту чертову маску, покажись настоящим, и я тогда скажу, что думаю о тебе на самом деле. Тебе будет сложно, больно, неприятно, но ты очистишься и найдешь свой путь».
Фрося вновь вспомнила разговор с Жирославом. Когда боярин выдал, что обвенчался с Реткой, она была в ярости и даже не скрывала этого. Парень же стоял спокойный и сдержанный, смотрел на неё, не пряча глаз. А выслушав все обвинения в свой адрес, ровно произнёс:
— Ты совершенно не права, княгиня, и злишься зря, хотя в этой злости больше беспокойства, чем гнева. Все твои требования и свои обещания я выполнил и могу ничего не говорить более. Но я вижу, что Ретка дорога тебе, и ты переживаешь за неё, посему расскажу, как всё было.