«Я же ему хребет сломал!» — подумал парень, увидев приближающегося волка. Разорвав дистанцию с големом и гарпией, Эрик встретил прыжок зверя ударом сияющего кулака.

Того, что произошло дальше парень никак не ожидал. Лапа волка в мгновение превратилась обратно в человеческую руку. Пальцы оборотня сжались на запястье Эрика. Человек-волк полностью остановил движение парня одним лишь своим усилием. А потом волчьи зубы вцепились Эрику в шею. Дальше была только тьма…

Но она продлилась недолго. Эрик открыл глаза. Целый и невредимый, он лежал на песке.

— Я жива? — послышался откуда-то сбоку удивлённый голос Тэнзии.

— Вы не умрёте здесь… — прозвучал сверху голос шепчущей, — Но за проваленное испытание вся команда будет наказана…

* * *

Команда Марии

Мария смотрела, как Кина практически в одиночку разбирается с монстрами, при этом прикрывая Рамаска. Женщину терзала зависть. «Служанка» герцога Груба, на деле являвшаяся в первую очередь замаскированным под горничную охранником и убийцей, была очень сильна. Девушка двигалась так быстро, что в половине случаев Мария вообще не видела, что происходит, а в остальной половине едва видела.

Удары Кины, использовавшей лишь собственное тело и магию, буквально разрывали противников на части. Дело было не в зашкаливающих характеристиках — просто так для Марии и Рамаска выглядело применение высокоуровневых классовых способностей Йон-Рунакской Системы, так называемых «боевых техник», на деле представлявших из себя скорее особую ритуальную магию, завязанную на специфические приёмы рукопашного боя. Хотя и с классической магией у Кины всё было в порядке. Девушка в горячке боя, двигаясь на нечеловеческих скоростях, успевала изящно плести одно заклинание за другим, атакуя шквалами призрачных лезвий, блокируя и нейтрализуя вражеские заклятья, защищая, исцеляя и усиливая Рамаска, которому приходилось тяжко без доспехов. И всё это Кина делала в костюме горничной, при этом умудрившись за шесть схваток не то, что ни разу не отхватить удар, а даже не испачкаться.

Зрелище было завораживающим. Так почему же Мария испытывала чёрную, пожирающую изнутри зависть, вместо восхищения, уважения, или хотя бы страха? Ведь не первый раз в своей жизни женщина видела кого-то явно настолько более талантливого, чем она сама. Мария давно смирилась с тем, что судьба её не выбрала, не одарила при рождении ничем, кроме разве что внешности, что в её родном мире едва ли могло считаться преимуществом. Как и с тем, что ей до конца жизни суждено быть в лучшем случае лишь второстепенной героиней чьих-то чужих историй, как бы она не старалась. Мария видела сумасшедший прогресс Виктории в фантастически короткие сроки…