Не чувствуя собственного тела и не слыша шагов, граф подходил к одному из больших в пол окон, и то, что представало перед ним, захватывало дыхание. Если бы в этой реальности можно было дышать.

Миллиарды нитей дождя беззвучно тянулись с туч к земле. Медленно. Просто нереально медленно. Ползли по незримым воздушным тоннелям и въедались в ребристую поверхность чёрных луж. Растительность словно ожила. Высокая берёза бесшумно скребла когтистой ветвью по стеклу, садовые яблони лениво подтягивались, как после долгого сна. Руслан видел, как шевелится каждый их лист. Всё, что происходило вокруг, надолго завораживало, придавало забытью и покою.

Граф неприхотливо наблюдал за чудесами замедления времени и не думал ни о чём. Здесь он был один, наедине с собой, без нудных слуг и собратьев-аристократов. Просыпаться не хотелось. Руслан чувствовал себя полностью невесомым и почти наверняка знал, что может оторваться от пола и взмыть к манящим небесам.

Но вдруг душу пронзал леденящий страх. Что-то не так. Что-то здесь было такое, от чего земля уйдёт из-под ног, а сердце вырвется наружу.

Со страшным предчувствием он оборачивался к кровати с отдёрнутым балдахином и видел на ней своё собственное тело.

Эти сны сразу же обрывались. Руслан подскакивал в постели и с ужасом смотрел в то место у окна, где только что стоял, но самого себя он там, естественно, не видел. Всё вокруг становилось прежним…

* * *

Одним безоблачным ветреным утром дверь распахнулась, и в спальню бесцеремонно ввалился рыжий мужчина с кустистыми рыжими бакенбардами и пенсне на курносом носу.

– Романыч! – воскликнул он, швырнул на стол цилиндр и белые перчатки. – Наводнение, пропади оно пропадом, сошло, ураганы стихли, а от тебя ни слуху, ни духу! Мы с тобой – страшно сказать! – почти две недели не куролесили. Сегодня электричество заработало, и я ж тебе с утра звоню, спросить, как ты тут. Вдруг спился один, да без меня! Или ещё чего. Как в воду глядел! Отвечает мне твой дворецкий, мол, беда, неладно с барином – чуть не отошёл. Я сюда, ни свет, ни заря, а мне девки дворовые такие страсти давай рассказывать! Ты как же ж так умудрился, да с коня-то? Говорил я тебе тогда – пошли ко мне, развеемся, а ты упёрся – домой пойду, да сам! Ну и что, доволен? Ни на день тебя нельзя оставить без присмотра, как дитё малое!

Он говорил так быстро и возбуждённо, что Руслан спросонья не разобрал и половину слов. Даже не понял, кто перед ним.

Рыжеволосый повесил чёрный плащ-крылатку у двери, спешно пригладил взъерошенную шевелюру и сел у него в ногах.