Утренняя встреча с Лион прошла на удивление гладко. Я опасался… чёрт его знает, чего опасался, но предполагал, что поведение чародейки должно было как-то поменяться после вчерашнего. Однако она вела себя как и прежде, и, при встрече, первым делом горячо поблагодарила меня за работу над клановым знаком.

По её признанию, она практически всю ночь не спала, занимаясь исследованием знака, Однако многие узоры требовали глубокой расшифровки, ибо не относились ни к общераспространённым, ни к знакам высшего сословия. И, при первой же возможности, она собиралась отправить в Университарий и на родину подробное письменное описание знаков, чтобы ими могли заняться геральдисты, так как передать все нюансы, пользуясь лишь голосовой связью кристалла, было невозможно.

Что до небольшого инцидента на кровати, то его словно и не было. Я даже засомневался, а запомнила ли эльфийка то, что с ней произошло. Единственным отличием от её обычного поведения стала разве что чаще окутывавшая её задумчивость, да чаще на свет появлялся блокнот, в который она что-то усердно записывала, невзирая на тряску от ящера.

А вот кто изменился, так это гоблины. После вчерашнего звукового представления, устроенного чародейкой, они бросали на меня немного завистливые, но уважительные взгляды. Особенно это касалось бойцов Вриду. Мои же охламоны, уже привыкшие за время ночных дежурств у дома к самым разным звукам, больше надувались от важности, всеми силами демонстрируя как велик их Владыка. Что касается Астиль… Первую половину дня эльфиечка провела ярко-алой, ибо стыдливо краснела всякий раз, как ей на глаза попадались я или Лион. Почему-то меня это очень забавляло.

Несмотря на крайне бурное начало путешествия, в дальнейшем дорога проходила тихо и спокойно. Мирные пейзажи проплывающих мимо полей, лугов и лесочков неизменно радовали душу и настраивали на благодушный лад. Невольно вспоминалась наша прошлая поездка к Карушской крепости. С отбитыми задницами и ночёвками на холодной земле. Всё таки, неплохо я развился с тех пор.

Единственным примечательным событием стал попавшийся по дороге путник в незамысловатых холщовых одеждах. Он сидел на обочине, спрятавшись от солнца под ветвями невысокого дерева, и пил из фляги. Поначалу я даже не обратил на него особого внимания, однако что-то зацепило меня на самой периферии взгляда и оглядел его повнимательнее.

— Старче, — слегка удивлённо спросил я ехавшего рядом Горта. — А это кто?

Издалека путник выглядел как обычный эльф. Стройный, длинноухий, разве что ниже обычного. Но приглядевшись, я понял, что тот абсолютно лыс, а кожа окрашена в какой-то странный телесно-бордовый оттенок.