И только это сделал, как ремень на моём поясе ожил. Эстер выбросил в стороны щупальца. Но не зацепился имя за край здания, а распахнул за спиной сначала стабилизировалось падение, а потом и вовсе превратив их в крылья.

Шкала маны начала уходить вниз. Причём рывки её обнуления совпадали с взмахами эфирных крыльев Эстер. Но эффект был невообразим. Каждый взмах крыльев сопровождался рывком, но сначала падение замедлилось, а потом и вовсе сошло на нет и я полетел.

Поравнявшись с окном я увидел как Сивый замер, наблюдая за мной. Ублюдок, подло ударивший в спину обомлел, не веря в происходящее. А за его спиной и ещё четверо среди которых был и Хан. Избитые раненые и полные ярости, Они безвольно наблюдали, как я парил на эфирных крыльях своего ремня. А ещё, среди них не было ни одного бойца дальнего боя. хан Ярый король обезьян… Самые сильные бойцы академии, все контактники. Поэтому им только и оставалось что бессильно наблюдать за мной.

Руки прямо чесались пустить Курикару в бой, но нельзя. Каждая секунда полёта родила запас маны, да и убийство принесёт моей академии только штрафы. А потому нужно было убираться. Эстер на моём поясе понял всё правильно. Эфирные крылья сложились, пуская тело в пике и вновь раскрылись перед самой землёй. Бреющий полет трепал волосы и заставлял глаза слезится. Но для полёта зрения мне было и не нужно. Во-первых потому что своенравный ремень сам управлял эфирными крыльями, а во-вторых на его пряжке был собственный глаз.

* * *

— Сучья смена, — сжимая воздушку произнёс Вадим. — Не выспаться толком. А завтра занятия.

— Да ладно тебе, сегодня последняя вахта, — попытался приободрить друга Самед. — А завтра всё. Конец состязаниям и ты сможешь опять бегать за своей Алей.

Казах был старший их двойке и отличался особенным жизнелюбием. Даже когда уже всё, край, находил повод пошутить или порадоваться мелочам.

Их пост считался самым козырным. Ведь вряд-ли кому придет в голову нападать на главные ворота академии, да и ребята хоть и не были игроками, но уже отличились меткая стрельба из своих воздушек.

— Чем займёшься когда всё закончится? — произнёс Самед не давая другу унывать.

— Попытаюсь закончить семестр на отлично, а потом снова продам документы на кадетский корпус M-3.

— Мне нравится здесь учиться? — хмыкнул казах. — Понимаю. А вот я останусь. Отец говорит что здесь хорошие учителя.

— Хорошие учителя… — перекатывая слова на губах рассмеялся Вадим. — Надо запомнить. Потом ребятам расскажу. Вместе посмеёмся.

И в этот момент в клумбу рядом с проходной будто ударил метеорит. Анютины глазки и настурция, что росли в ней совсем недавно, превратились в зеленые месиво из которого тяжело поднимался человеческий силуэт.